В этот миг пластмассовый шарик, которым стреляет пистолет, выпал и провалился в снег, а пистолет стал развинчиваться и свинчиваться, как уж, вырывающийся из рук.
Томкинс, продолжая чувствовать зыбкость окружающего, попробовал ухватиться за ветки, но они обламывались и, ухая в снег, исчезали в белом безмолвном песке.
Вслед за шариком скрылся в снежной крупе ствол пистолета, а сам Абрикосов, цепляясь за обламывающиеся и тонущие в снежных волнах ветви, ощутил неизбежность погружения. С трудом подавил приступ страха.
– Эх, не получилось подарить такой славный пластмассовый пистолет, – сожалел он, продолжая инстинктивно цепляться за уцелевшие ветки, обламывающиеся и исчезающие.
Наконец Юрий мягко сплыл вниз и очутился не в снегу, а в воде, у самых корней дерева, даже как будто по другую сторону баобаба.
Здесь было лето. То есть корни и нижняя часть ствола находились в воде, и краски, сочные, яркие краски: зеленые, голубые, желтые – все разительно отличалось от фиолетового зимнего неба, холодной луны, снега.
Руки, ноги, тело Абрикосова не могли найти опоры, и Юрий попробовал расслабиться, так как ощутил сильную тревогу.
Немного успокоившись, он вдруг заметил, что тело в этом чарующем красками и ощущением непривычной легкости пространстве, двигается, повинуясь мысли.
Желая проверить догадку, Абрикосов мысленно приказал телу плыть вверх и почувствовал, как стал всплывать. «Вниз», и тело послушно, хотя и не очень быстро, направилось к самым корням этого странного подводного фикуса-баобаба.
Перед глазами появились три или четыре пестро-изумрудные рыбки.
– Ого! – поразился Томкинс. – Выходит, я живу-дышу в воде! А что, если попробовать плыть кролем?
Получилось, но руки все время наталкивались на сопротивление воды.
Юрий развернулся вправо и всем своим существом, не видя этого глазами, но, тем не менее, явственно ощутил, что находится на оживленной улице южного города.
Абрикосов подплыл ближе к стеклу, отделявшему подводный мир от залитой солнцем улицы, и остановился, ожидая, пока кто-нибудь обратит на него внимание. Было обидно – разве это не удивительный факт?! – среди рыбок живет-поживает человек, а никто не желает замечать чуда!
Наконец, красивая брюнетка, держа за руку маленького ребенка, то ли мальчика, то ли девочку, перешла улицу и приблизилась к стеклянной стене, отделявшей подводный парк от города.
Брюнетка тепло улыбалась Абрикосову, и он изо всех сил хлопотал лицом, показывая, как мог, радость! Беда заключалась в том, что по мере приближения к «стене» изображение дамы расплывалось, становясь непропорционально-огромным, как в комнате смеха.