окидывает взглядом полупустой зал... видит очередь, стоящую на выходе...и улыбается.
«Да.» - говорит торговый агент и встаёт, - «Это мой рейс домой.»
* * *
Четверо медленно поднимаются на гору. Добравшись до ровной площадки на
склоне горы, они садятся. Уже поздно - путешествие было долгим. Они устали. Болят
мышцы. Серое мягкое покрывало сумерек окутывает их.
Четверо пилигримов очень хотят спать, но засыпают только трое. Четвёртый сидит
в тени. Ноги скрещены. Лицо поднято к небу. Оттуда на своего Создателя смотрят
60
звёзды. Ветры обдувают плечи своему Творцу, освежая кожу. Он скидывает сандалии, растирает натруженные ступни и размышляет о несообразности происходящего.
Бог и натруженные ноги? Свят и голоден? Божество и хочет пить? Творец Мира и
измучен своим творением?
Мысли устремляются к дому.
Назарет. Было бы хорошо оказаться снова дома.
Как легко всплывают воспоминания. Вот - покрытый опилками верстак. Друзья, что
остановились поболтать. Смех за обеденным столом. Потасовки с братьями. Синагоги.
Дом. Домашние.
Как бы я хотел отправиться домой.
Но Назарет никогда больше не будет домом: его хотели убить, когда он был там в
прошлый раз. Соседи, друзья, учителя, одноклассники ... они сжимали в руках камни, предназначенные для него. Даже братья и сёстры считали его безумным и хотели
спрятать, а потом отослать прочь. Им было стыдно, что о них будут говорить, как о его
семье.
Нет, Назарет никогда больше не будет его домом.
А Галилея? Он мог бы вернуться в Галилею. Там его слушали толпы народа. Там
люди следовали за ним. Но он покачал головой. Пока я давал им хлеб ... Пока я говорил
то, что они хотели слышать .... Он увидел, как люди будут отворачиваться от него. Он
услышал, как они будут глумиться над Ним. Он почувствовал их отторжение.
Нет, никогда я больше не вернусь в Галилею.
Он думает об Иерусалиме. Этот город не предложит утешения. Ему известно, как
тот поступит с ним. Боль, что он вскоре испытает, пронзает запястья. Он вздрагивает от
того, что кто-то рассечёт ему бровь. Он видит, как станет всё темнее и темнее вокруг.
« О, Боже!» - кричит предчувствие внутри него.
Он встряхивает головой и прерывисто переводит дыхание. Мысли возвращаются к
настоящему.
Сорвав травинку, суёт её в рот. Он сидит в тени своего страха.
Он смотрит на своих последователей настолько же сонных насколько и наивных.
Они ничего не понимают. И даже не могут понять. Он говорит им о страдании, а они
думают о завоевании. Он говорит им о жертве, а они думают о торжествах. Он есть
художник, что рисует для дальтоников. Он есть певец, что поёт для глухих. Они