Двое воинов остались у обоза, им вынесли мяса, лепешки и араку, но не слишком много. Оставшиеся сторожить изобразили обиду и пообещали наверстать свое немного позже.
Пленник попытался ослабить веревку, обхватывающую его правую руку.
В дороге это было бы самоубийством, но сейчас могло стать спасением.
Но узлы вязал тот, кто умел это делать, усилия приводили только к тому, что петля затягивалась еще туже.
И когда Дивиан почти отчаялся, послышался шорох, и под телегой обнаружилась девочка лет десяти.
— Ты кто? — спросила она на чистом имперском, выдающем в ней городскую жительницу.
— Обрежь веревку, скажу, — пообещал пленник.
— Ищи дуру, — усмехнулась девчонка. — Меня ж выпорют. А почему тебя сразу не убили?
— Это потому что я — очень ценный, — грустно сказал Дивиан, представляя, как его будут пытать палачи наместника Жарая. Вспомнят все нападения на обозы — и его, и чужие, и придуманные самими ордынцами, не желающими делиться с наместником.
Девочка тронула его шею.
Жест был брезгливым, но слегка заинтересованным — так хозяйка на рынке щупает гуся, за которого просят неожиданно малые деньги.
— Ну какой же ты ценный? — поинтересовалась девочка. — Ты обычный.
— У меня кости золотые, — Дивиана понесло. — Вот и везут к себе, чтобы выпотрошить. В поле-то легко упустить пару косточек, а каждая стоит о-го-го!
Девчонка задумалась — похоже, она и верила, и не верила его словам.
Наконец она решилась:
— Слушай, тебе же все равно помирать. А мне папа никогда-никогда не купит ослика. Мне всего одна косточка нужна, самая маленькая! Ну, или две.
— Да, конечно, мне не жалко, — великодушно разрешил Дивиан — зайчик заглянул в ловушку, и надо только дернуть за веревку. — Бери всю левую руку, там на целое стадо ослов.
Девчонка убежала и отсутствовала так долго, что пленник уже счел, что она испугалась.
Но она вернулась и принесла не только большой мясницкий нож, но еще и сумку — видимо, для отрезанной руки — и какую-то неприятно пахнувшую тряпку, которую намеревалась засунуть Дивиану в рот, чтобы тот не орал.
— Да я не чувствую боли, — отнекивался он, однако девчонка все-таки соорудила кляп.
Затем она попыталась подлезть с одной стороны — не получилось, рука находилась слишком близко к тележной оси, а нож оказался слишком велик. Попробовала зайти с другой — вышло ничуть не лучше, разве что сама едва не порезалась.
Дивиан видел пару способов, как справиться с проблемой, но подсказывать не имел никакого желания.
Распалившись, девочка наконец осознала, что проще всего разрезать веревку, а потом заниматься рукой. В Дивиане она не видела человека, он стал для нее ценной вещью, от которой вот прямо сейчас можно урвать кусочек.