Массивные стены – по два-три фута в некоторых местах. Даже внутренние. Что, мягко выражаясь, необычно.
Миниатюрные камеры у входа – высокотехнологичный штрих к общей неприступности.
Джина преградила ему путь.
– В порядке – это когда ты не истекаешь кровью. – Она была возмущена.
И перепугана до смерти, понял Макс. За него.
Он сосредоточился на девушке и сказал:
– По большей части, это просто ушиб. – Должно быть, такой сценарий был для нее кошмаром. Бог свидетель, он сам словно в аду побывал, когда началась стрельба, и она закричала. Его тут же прошиб холодный пот. Думать, что Макс может умереть в любую секунду - последнее, что нужно Джине сейчас. – Пуля ударила меня почти на излете.
– Я не понимаю, что это значит: «на излете». – Она все еще выглядела обеспокоенной.
– Подумай о физике стрельбы, – пояснил он, принимаясь разбирать патроны:
девятимиллиметровые в одну сторону, сорок четвертый калибр в другую. Схватить не тот патрон может оказаться смертельным. Девятимиллиметровый пистолет-пулемет MP5 грозный тигр среди оружия. Но MP5 с рожком, полным сорок четвертого, не грознее пуделя.
– Пуля следует по своей траектории, пока не заденет что-нибудь, верно? – продолжил Макс. – Но что если нечего задевать? Ты не можешь стрелять из оружия ближнего боя на побережье Джерси и рассчитывать попасть в кого-нибудь в Испании хотя бы потому, что между вами океан.
– Ну да, – кивнула Джина. – Это очевидно.
– Пуля летит, пока не израсходует запас энергии, – сказал он ей. Шло хорошо. Они разговаривали, она уже выглядела не такой испуганной, и эта тема ничего не прибавит к хаосу, кружащему в его голове.
Он даже сумел говорить равнодушно. Спокойно.
– Но когда запас заканчивается, она не останавливается или падает, как в мультиках про Багса Банни, а продолжает двигаться, но все менее и менее результативно. Это излет.
– Если пуля, попавшая в тебя, была на излете, – сказала она, скрестив руки, – почему ты в крови?
– Почти на излете, – поправил он.
– Дай мне посмотреть. – Джина снова преградила ему путь.
– Позже, – солгал Макс.
Каким-то образом она поняла. У нее всегда был очень острый и суперчувствительный нюх на ложь.
– Я хочу посмотреть сейчас.
– Ты хочешь, чтобы я спустил штаны? – спросил он. – Прямо здесь?
Она не сказала ни слова. Ей и не нужно было. Просто смотрела на него.
И тут вспыхнул тот же жар, который возникал всегда, когда Макс слишком долго смотрел в глаза Джины. Мгновенный скачок температуры – словно он вошел в парилку.
Но еще горячее Макс хотел Джину. И в то же время не хотел.
И все же хотел.