— Никакие ухищрения не сработали — в конечном итоге я не смогла противиться тем чувствам, которые ты вызывал во мне. И когда я увидела, насколько ты пострадал от поступков своего отца, я поняла, что твоя боль была столь же сильной, как и моя. Я знала, что никогда не смогу причинить тебе боль. Даже если бы это означало отпустить прошлое.
Саймон вырвал свою руку.
— И когда ты сделала это открытие? Сегодня? Этой ночью? Только что? Это сподвигло тебя на признание?
— Нет, — покачала головой Лилиан. — Нет, это случилось раньше.
— Когда? — спросил он, молясь про себя, чтобы она сказала, что оставила мысли о мести ещё до начала их отношений. Он не хотел, чтобы эти мгновения были осквернены её словами.
— Я поняла это в то утро, когда ты поведал мне о незаконнорожденном сыне твоего отца, — ответила, наконец, Лилиан. Её щеки покрылись ярким румянцем. — До того, как нам помешали, и ты сказал, что мы должны пожениться.
Саймон смежил веки, настолько сильно его охватило чувство предательства. Затем он взглянул ей прямо в глаза:
— Это значит, что в то время, когда ты занималась со мной любовью, когда я раскрывал тебе своё сердце, ты всё ещё намеревалась использовать то, что узнала от меня, против меня же? Против моего умершего отца? А как это повлияет на других, тебе было наплевать.
Лилиан зажмурила глаза, и Саймон не мог не заметить боль, которая исказила её лицо. Чтобы она ни задумала с самого начала, теперь это причиняло ей ужасную боль. Однако, это служило слабым утешением.
— Понимаю, это звучит ужасно, — проговорила девушка. — Ужасно было даже задуматься над местью, которая могла обратиться против невинных людей. Но ты должен понять, как сильно я была ослеплена страданиями и гневом, когда оказалась замешанной в этом проклятом деле. Я никогда не узнаю, что заставило мою маму покончить с собой. Для меня это был как удар ножом в сердце, когда я узнала, что некий мужчина причинил ей боль и подвел к черте, в то время как она не заслужила таких кошмаров.
Саймон вздрогнул. Он не мог себе представить, насколько ужасным было для неё это открытие. Он был уверен, что это было так же болезненно и сложно, как и всё то, что он узнал о себе за последние несколько дней.
Лилиан покачала головой и продолжила:
— Я чувствовала себя обязанной сделать то, что мужчины моей семьи сделать не смогли или не хотели. Я должна была отомстить за маму прежде, чем люди забудут твоего отца. Но то, что я обнаружила о нём, теперь не будет иметь значения для общества.
— И, не имея возможности прямо отомстить моему отцу, ты решила манипулировать мной? Обманывать меня? — спросил Саймон. От его голоса веяло таким холодом!