А ещё там был Саймон. Он тщательно просчитывал каждое движение, выполняя лишь идеальные по силе и точности удары. Он всегда владел ситуацией и был абсолютно спокоен.
Саймон приблизился к шару, чтобы сделать следующий ход и, наклонившись, прицелился для удара. Но внезапно поднял глаза, и Лилиан обнаружила, что он смотрит на неё. Можно даже сказать, пялится. Биллингем послал ей легкую улыбку, а затем ударил по шару.
Тот вылетел за пределы поля, пронесся через низкий кустарник и скрылся из виду.
— Потерянный шар, — воскликнул Саймон с преувеличенным раздражением. — По правилам нашего турнира я, по-видимому, выбываю из игры.
Лилиан раскрыла рот от удивления и, похоже, так отреагировала не она одна. Несколько девушек, которые всё ещё оставались в игре, выглядели глубоко огорченными, герцог Уэверли никак не мог поверить в случившееся, а леди Энн слегка закатила глаза.
Саймон передал деревянный молоток другому игроку и с решительным выражением лица направился через всю лужайку прямо к Лилиан. Девушка напряглась. Так же, как это случилось вчера, когда они вместе пришли на пикник, его очевидное внимание привлекло к ней взгляды всех присутствующих на лужайке. И во многих из них сквозило неодобрение.
Этот ужасный человек сделал её центром всеобщего внимания и всё испортил!
Но, несмотря на это, её сердце подпрыгнуло, когда он остановился перед ней с улыбкой на губах.
— Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам, мисс Мэйхью? — спросил Саймон и, не дожидаясь ответа, встал рядом.
Приподняв бровь, Лилиан окинула его взглядом с головы до ног.
— Если вы на самом деле промахнулись нечаянно, я съем свою шляпку.
У Саймона вырвался удивлённый смешок и его странные зелёные глаза блеснули, гипнотизируя её. Лилиан пришлось заставить себя отвести взгляд.
— Всю шляпку? — уточнил Саймон, отклонившись назад с таким видом, будто осматривал её головной убор. — Включая перо?
— Особенно перо, — парировала девушка, не сумев скрыть улыбку.
И тут же досадливо сжала губы. Когда Саймон направлял на неё своё обаяние, она была почти готова отказаться от своих планов. Габби говорила, что она должна позволить его интересу пройти естественным путём, но это не означало, что Лилиан должно было нравиться то, как он смотрел на неё или как улыбался ей.
— Знаете, мне бы не хотелось стать причиной несварения вашего желудка, — сказал Саймон, пожав плечами. — Поэтому признаю, что послал свой последний шар в кусты нарочно.
— Но зачем? — спросила Лилиан. — Вы хорошо играли.
— Меня больше привлекала перспектива побеседовать с молодой леди, которая, очевидно, является одним из худших игроков в крокет, когда-либо бравшихся за молоток.