— Не понимаю, почему ты так не уверена в себе, — тихо ответила подруга. — Ты очень привлекательная молодая женщина, ещё и умная в придачу. Ты просто притягиваешь к себе мужчин.
— И большинство из них исчезают, как только до их ушей доходят слухи, окружающие мою мать, — в голосе Лилиан проскользнули горькие нотки. — Но Саймон пока ещё не напуган. А его продолжающиеся преследования не дают мне ни единого шанса выполнить то, к чему я так стремлюсь, для чего собственно и приехала сюда. И что мне теперь делать?
Габби скривила губы:
— Полагаю, это зависит от того, как далеко ты готова зайти в своем стремлении разоблачить перед обществом личину последнего герцога.
Высказывание подруги заставило Лилиан задуматься. Предсмертные слова отца всё ещё звучали в её ушах. Предназначенные для неё или нет, они были полны боли и сожаления о том, что он не сумел отомстить за нанесённый вред жене. Отец жаждал расплаты, и она не могла положиться в этом деле на Джека. Её брат уже упустил свой шанс открыто сойтись с Роджером Крэторном, дотянув всё до того момента, пока старый герцог не умер. А когда он, наконец, пришел в себя от затуманивающего сознание алкогольного оцепенения, ничего полезного и нужного сделать уже не мог.
Но зато Лилиан была здесь. И она могла раскрыть существующие тайны и сделать их общественным достоянием. Это надо сделать сейчас, пока они по-прежнему имеют значение, а покойный герцог не превратился в никому не интересный отголосок прошлого. Пока до него есть дело, надо действовать.
Хрупкая душа её матери была уничтожена Роджэром Крэторном. Никто не отомстил за неё, хотя, видит Бог, она заслуживала этого.
— У меня нет выбора: я должна продвинуться в своем расследовании так далеко, насколько сумею, — проговорила девушка, наконец, почувствовав, что её наполняет странное чувство, гремучая смесь страха и трепета.
Лицо Габби скривилось, когда она прошептала в ответ:
— Тогда ты просто обязана воспользоваться его приглашением.
— Что? — воскликнула Лилиан намного громче, чем рассчитывала.
Несколько голов повернулись в их сторону. Кто-то смотрел с интересом, кто-то — с презрением.
Покраснев, Лилиан снизила тон:
— Почему ты сказала это?
Габби накрыла рукой её ладонь:
— У тебя не будет другой возможности приехать сюда. Леди Биллингем никогда этого не допустит, если судить по вашему разговору во время бала.
Кулачки Лилиан сжались при воспоминании о случившемся. Впрочем, Габби была права. Прошлым вечером вдовствующая герцогиня ясно дала ей понять, что сделает всё, что в её силах, чтобы никогда больше Лилиан не переступила порог этого дома и не оказалась поблизости от её сына.