События и люди (Рухадзе) - страница 52

На сегодняшний день мною воспитано более 65 кандидатов и более 30 докторов наук. Естественно, не все одинаково мне дороги и не все оставили одинаковый след в моей жизни. Я хочу рассказать о некоторых из них, наиболее мне близких. Начну, естественно, с самых первых учеников, так как первый всегда первый, если даже не самый близкий.

Первым моим учеником был В. Маханьков, с которым я познакомился при чтении лекций в Дубне по приглашению В. И. Векслера. Он защитился в 1963 году по теории неустойчивости анизотропной замагниченной плазмы. Затем он занялся численным моделированием нелинейных плазменных задач, защитил докторскую и живет в Дубне.

Вторым в начале 1964 года защитился Р. Р. Рамазашвили по коллективной релаксации анизотропии температуры электронов в плазме. Он работает в отделе теории плазмы ФИАН и по праву считается совестью отдела. К сожалению, он до сих пор не защитил докторскую диссертацию, хотя давно этого заслуживает. Я с ним поддерживаю теплые дружеские отношения и рад этому.

Третьим был мой однокурсник В. Ф. Кулешов. На его защите я хочу остановиться подробнее. В. Ф. Кулешов, или «Пруль», как его звали на курсе (от слова «прет», т. е. везет) после окончания института пошел работать в Президиум АН СССР. После избрания В. И. Векслера академиком-секретарем Отделения ядерной физики В. Ф. Кулешов стал у В. И. Векслера референтом. Вот тогда-то, а это было в 1961 году, В. И. Векслер мне сказал, что ему необходимо, чтобы В. Ф. Кулешов стал кандидатом. «Есть, товарищ начальник!» — ответил я, и за два года ему сварганили вполне приличную диссертацию. Но вот защита ее чуть не обернулась для меня инфарктом. В. Д. Шафранов вдруг задал вопрос, и диссертант задумался над ответом. Воцарилось долгое и мучительное молчание, которое длилось больше десяти минут. Я уже чувствовал, что теряю сознание, ослабли руки, потемнело в глазах. И тут спасительные слова председателя — «это к диссертации отношения не имеет», вывели из оцепенения диссертанта, а меня вернули к жизни. Так референт В. И. Векслера стал кандидатом. С тех пор он всегда повторяет, что всю жизнь мне обязан, но от слова «халва» во рту слаще не станет. Никакого реального прока я от него не видел, хотя на своем посту он многое может. И я уверен, он и хотел бы меня отблагодарить, но богом не дано: к сожалению, слишком осторожен. В этом не вина, а беда его[24].

Дальше защиты пошли непрерывным потоком. Выделю некоторые. С. А. Тригер защитился у меня в 1968 году по теории устойчивости излучающего разряда. Именно эти работы составили теоретическую часть исследований, за которые мы с А. Ф. Александровым были в 1981 году удостоены Государственной премии СССР. С. А. Тригер не попал в список представленных, но претендовал. Я даже поощрял его претензии, но из этого ничего не вышло: его включение означало бы значительное расширение коллектива людьми второго эшелона. Первый же эшелон не составлял полного комплекта (12 человек) — нас было только 10. Этим сразу же воспользовался один из величайших дельцов: в науке В. Д. Письменный (о нем я уже говорил выше) и на последнем этапе, когда работа уже прошла конкурс, подсунул в нашу компанию двух своих сотрудников, не имеющих никакого отношения к работе. В результате они получили премию, а Сережа нет. Из-за этого я все время испытываю перед ним угрызения, совести и всячески стараюсь искупить свою «вину». С докторской диссертацией С. Тригера, идеи которой он вынашивал сам, но в обсуждении результатов я принимал активное участие, тоже связана одна любопытная история, о которой не могу не рассказать. Занимаясь жидкими металлами, С. А. Тригер исследовал кулоновскую систему с произвольно сильным взаимодействием. Поэтому многие полученные им результаты легко обобщались на случай неидеальной плазмы. И вот из его теории получилось, что плазменная частота есть точное собственное значение для частоты малых колебаний такой неидеальной плазмы. Откровенная чушь! Но найти конкретную ошибку оказалось невозможным. А Сереже очень хотелось опубликовать этот результат. Тогда я пошел к А. М. Прохорову и попросил представить работу С. А. Тригера в ДАН СССР. Он представил, и работа была опубликована. И вот прошло уже более 20 лет, но ни один человек не опроверг эту явную чушь, даже не выступил с критикой, хотя бы с устной. Вот так мы читаем чужие работы! А может, людям было неудобно: ведь работу представил сам А. М. Прохоров. Он же подмахнул представление не глядя. С. А. Тригер вот уже несколько лет живет в Германии (по программе «Холокост»), пользуется высоким авторитетом в среде ученых и имеет широкие связи. Однако продолжает работать в ИФТАН.