Он сразу узнал голос Вирджинии, да это и понятно. Он знал его с тех пор, когда им обоим было по десять лет и они вместе учились в четвертом «Б» классе.
— Привет, Джинни, — сказал он. — Чем ты занята сегодня? Ничего, если я подъеду?
— Приезжай, — ответила она. — Только девочки уже спят, мне не хотелось бы их будить.
— И не буди, — согласился он. — Мне как раз нужно поговорить с тобой.
Ее голос осекся в трубке. Помолчав, она спросила сдержанно, стараясь не проявлять излишнего беспокойства:
— Что нибудь серьезное? У тебя неприятности?
— Да нет, — успокоил ее Джонни. — Наоборот. Сегодня закончилась работа над картиной, вот мне и захотелось повидаться и поговорить с тобой. И на дочек с удовольствием взгляну, если ты решишь, что это их не разбудит.
— Приезжай, — сказала она. — Я рада, что тебе повезло с этой ролью, ты ведь мечтал о ней.
— Спасибо, — отозвался Джонни растроганно. — Так через полчасика я буду.
Подъехав к своему бывшему дому на Беверли-Хиллз, он некоторое время неподвижно посидел в машине, раздумывая. Крестный отец говорил ему как-то, что жизнь надо строить так, как считаешь нужным. Прекрасный совет, особенно, если знаешь, что тебе нужно. А что нужно ему?
Бывшая жена встретила его у дверей. Она всегда была маленькой, хорошенькой, типичной итальяночкой — девочка, воспитанная по патриархальным законам, за порядочность которой в браке можно поручиться, не задумываясь. Супружеская верность для Джонни всегда имела значение. Так не повернуть ли все вспять? — спросил он себя, и тут же ответил: нет. К жене его больше не влекло, она не дала бы ему радости, слишком давно и хорошо они знают друг друга. Да ей и самой никогда не удалось бы полностью простить его. Хорошо уж и то, что вражды между ними теперь не было.
Она сварила кофе и принесла кофейник на подносе вместе с домашними печенюшками в гостиную.
— Может, приляжешь? — предложила она. — Вид у тебя усталый.
Джонни снял пиджак, освободил от туфель ноги, развязал галстук — жена наблюдала за ним из кресла напротив, тая улыбку в глазах.
— Забавно, — проговорила она.
— Что тебя развлекает? — спросил он, поперхнувшись кофе и пролив на рубашку.
— Непревзойденный Джонни Фонтейн вдруг коротает вечер без красотки, — пошутила она.
— Непревзойденного Джонни Фонтейна красотки больше не ценят, — сказал Джонни, — и, представь себе, он счастлив этому.
Он не часто так откровенничал с ней. Дженни спросила сочувственно:
— Что-нибудь случилось?
Джонни усмехнулся:
— Девчонка крутанула мне динамо, И знаешь, мне как-то даже полегчало.
К немалому своему удивлению, Джонни увидел, что ее это огорчило.