— Твой Крестный отец поручил мне еще кое в чем помочь тебе, — сказал Том Хейген. — И я хотел бы закончить с этим до Рождества.
Джонни пожал плечами:
— Картина готова. Режиссер-постановщик вел себя со мной вполне достойно. Сцены, где я играю, — центральные, так что при монтаже Уолес все равно не сможет их полностью вырезать. Не станет же он собственными руками калечить фильм ценою в десять миллионов из чистой вредности? Теперь все зависит от успеха картины. Что скажут критики, примет ли публика, понравлюсь ли я.
Хейген спросил сдержанно:
— Растолкуй мне, награда Академии действительно столь важна для карьеры киноактера или имеет больше декоративное значение, а на судьбе особо не сказывается? — он помолчал и, спохватившись, выразился уклончивей: — Не исключая того, разумеется, что признание и слава всякому лестны.
Джонни весело усмехнулся:
— Кроме тебя и моего Крестного, — вам слава не к чему… Здесь все сложнее, Том. Академическая премия дает возможность ее обладателю лет десять быть на самом верху, Имея «Оскара», он сам выбирает по вкусу роли, потому что от предложений отбоя не будет. Ведь режиссеры и продюсеры уверены, зритель пойдет на имя, отмеченное Академией. Конечно, сама премия еще не все, но лучшей ступеньки для карьеры не отыскать. Сейчас у меня появился шанс. Я ведь не считаю себя большим артистом, я не более, чем популярный певец. Но последняя роль может оказаться для всех неожиданностью, а сыграл я ее в полную силу, можешь мне поверить.
Том Хейген посмотрел на Джонни пристально:
— Крестный отец считает, что твой шанс на премию ничтожен — исходя из сложившейся ситуации.
Джонни Фонтейн вспыхнул:
— Что ты плетешь, черт побери! Картина еще не смонтирована, никто ее не видел. Дон не имеет к кино никакого отношения. Неужто ты и вправду прилетел сюда за три тысячи миль, чтобы сообщить мне всякую чушь? — В его голосе зазвенели слезы досады.
Хейген искренне расстроился:
— Джонни, — сказал он, — я действительно ничего не смыслю в кино и во всем, что вокруг нагорожено. Меня ведь послал сюда дон, не забудь об этом. Но он постоянно возвращается к твоим делам, беспокоится за тебя и за твое будущее. Ему кажется, что сам ты не выстоишь, и надо решить твои проблемы окончательно. Потому он и послал меня. Пора тебе повзрослеть, Джонни, и перестать рассуждать о себе как о певце или актере. Прежде всего ты должен быть мужчиной, быть своим собственным режиссером и продюсером.
Джонни Фонтейн истерически расхохотался и плеснул виски себе в стакан.
— Если «Оскар» от меня уплывет, мужских качеств во мне останется не больше, чем в моих собственных дочках. Голоса у меня больше нет, иначе я протянул бы на мюзиклах какое-то время. А так… Пропади оно все пропадом! А откуда Крестный отец может знать, дадут ли мне «Оскара»? Нет, я верю ему, конечно, он всегда знает, когда говорит. Хотя все равно не понимаю.