Мелкие неточности не могли сбить Витька с панталыку.
- …рывком перемахнул через неё, мускулистой ногой – в дверь, она распахнулась с треском…
- Чё, не заперта, чё ли, была? – съехидничал Лёня.
- …а оттуда – дымища и огонь аж с рёвом. Я – на пол и по-пластунски, зажав ноздри…
- А чем грёб-то? – опять пристал Тарута.
- …рывком вполз в комнату, осмотрелся – никого. Тогда – в спальню, а там на кровати лежит полураздетая баба, то есть, девушка…
- Ты чё, проверял, чё ли, гинеколог? – сладко зачёкал Семён.
- …неописанной красоты. Сую ей руку под титьку…
- А больше никуда не суёшь? – поинтересовался любознательный Гривна.
- …сердце колотится, но медленно. Набираю в свои лёгкие как в мехи побольше воздуху и, прильнув к её алым губам, с силой вдохнул…
- Она и кончилась, - удручённо вздохнул Тарутин.
- …смотрю – зашевелилась, глаза открыла, что голубые озёра…
- Ты и утонул по уши, - определил Иван Васильевич.
- О-о, шепчет серебряным голоском, вы – мой спаситель, возьмите меня…
- Взял? – Гривна с силой втянул слюну, пожалев, что не он там был.
- …я хватаю её немедля поперёк, прижимаю к себе…
- Но-но, - предостерёг Семён, - от этого шкеты рождаются.
- …и бережно несу к окну.
- Мощной мускулистой ногой – раз! – и выбиваешь раму, - подсказал молчавший до сих пор Санёк.
- Да-а, гляжу, внизу толпа собралась как на митинг в пользу Жирика, все интересуются: подохну я в огне или выкарабкаюсь? Огонь уже к ногам подбирается.
- Хорошо, что ты пятки послюнявил, - похвалил предусмотрительность отважного спасателя Николай.
- Не медля вспрыгиваю с драгоценной ношей на подоконник, весь в зареве и дыму, внизу МЧС-ники растянули полог с большой нарисованной мишенью, чтобы не промазать, а рядом устанавливают столик, покрытый белой скатертью, и…
- Выставляют на него разный закусь и беленькую, - догадался Лёня.
- …врачиха раскладывает всякие свои причиндалы и примочки. Разглядывать, однако ж, некогда. Тесно прижимаю к мощной груди спасённую и рывком прыгаю, руля свободной рукой как крылом, чтобы попасть в десятку. Попал – тюлька в тюльку! Тут все на меня накинулись, поздравляют, хвалят, а врачиха наливает целую мензурку грамм на 300 чистейшего и подносит. Я, конечно, сначала дал глотнуть девахе, она и обмерла и совсем на мне обвисла, обхватив жаркими руками за шею.
- Дал бы подержать, - опять втянул слюну Гривна.
- Тут и её отец подбегает, орёт от радости: «Ты её спас! Она – твоя!». Но меня не больно-то на арапа возьмёшь: девка почти голая, квартира сгорела, чего хочет всучить жох из Жмеринки? Только хотел потолковать с ним откровенно, как подкатывает целая колонна чёрных джипов. Из переднего вываливается мэр, важнецкий такой, затылок сросся с шеей, подходит ко мне и целует в обе опалённые огнём и покрытые сажей щеки. «Герой!» - орёт, – «Орёл! Вот тебе медаль «За спасение на пожаре». Достаёт из красной коробочки бляху и хочет нацепить на меня. Ну я, конечно, отнекиваюсь, говорю: «Не за ордена стараемся, извините, я без фрака, погодь, пока штаны свои найду. На, подержи пока», - сую дочь отцу и пошёл за штанами. Искал, искал – нету! И почти новых штиблет нету! И пацана-гадёныша нету! Ну что у нас за народ: страшное бедствие, а они под шумок тырят! Вернулся к мэру. «Извините», - говорю, - «нету штанов, стырили!». Как он разорался: «Как стырили? В нашем городе? Кто посмел?». Оборачивается к своим корешам и как рявкнет: «Дать ему штаны!». Они от страха аж побелели, стаскивают с себя и мне протягивают, а я уточняю: «Штиблеты тоже спёрли». Они и разуваются. Я из скромности всё не взял, а выбрал одни с лампасами с генерала, хотел было и носки взять, да поостерёгся – неизвестно, когда они последний раз ноги мыли, только и взял, что меховые ботинки. Оделся чин чином, выпячиваю мощную грудь, мэр мне медаль навесил, все закричали «Ура!», а я: «Служу трудовому Отечеству!», и несут тут ящик «Пшеничной», наверное, из подвалов Ельцина, стаканы достают из бардачков, и понеслось…