Сноровисто сметав оставленную ему щедрую миску каши и приготовив несладкий кофе, Иван Всеволодович в который уже раз разложил на столе разодранную по сгибам на отдельные листки полевую геологическую карту с отмеченными на ней точками отбора проб и образцов, линиями маршрутов и обнажений, дополненных свежими канавами с тоненькими нераженькими красными штришками рудных пересечений, и уже в который раз стал размышлять, где эта чёртова рудная зона выныривает на том берегу и где её можно будет ущучить с первого раза. И уже в который раз отматерил себя за то, что не скопировал чужой уголок с карты Казанова. Чтобы точнее установить положение зоны, нужен тамошний контур субвулкана и интрузива и их пустые пробы и образцы, а он, понадеявшись, что всё свершится на этом берегу, не сделал копии. Хотя помнится, что заикался, но у соседей, по их словам, ничего готового не было. Иван Всеволодович удручённо вздохнул – ему и не надо ничего готового, хотелось только посмотреть на полевую карту, но ему её, увиливая, не показали. Надо всё же в ближайшую связь переговорить с Антониной на эту тему, пусть хоть на словах подскажет, что там у соседей в углу. А пока… Пока готовь, горе-канавщик, инструмент, в любом случае пойдёшь делать своё совсем маленькое каторжное дело.
Погода совсем наладилась. Ярчайшее солнце высвечивало такие ослепительные искры в белоснежном покрове, что глазам смотреть было больно, а губы невольно растянулись в улыбке. «Ладно», - решил Иван Всеволодович, - «соберусь потемну, а пока смотаюсь куда-нибудь недалёко с ружьишком и удочкой». Долго уговариваться не пришлось, и уже через 15 минут он был готов. Закинув на плечо верную «тулку» убойного 32-го калибра и складную удочку и привязав к валенкам бесподобные снегоступы, сделанные в эксклюзивном варианте из сверхгибкого ивняка и сверхпрочного лыка, за которые бывалые браконьеры со стажем, не торгуясь, давали 10 соболей, Иван Всеволодович предупредил помощника об отлучке и двинулся вниз по берегу ручья.
- Туда уже ушли Витёк с Тарутой! – крикнул вслед Николай.
Вот как! Тем лучше! Он скоро увидел их глубокие следы и пошёл параллельно, не проваливаясь. Идти надо было порядка километра до впадения ручья в речушку, тоже не замерзающую, и там искать чуть парящие канавы с замедленным и более тёплым течением. Рыбаков нашёл недалеко от устья ручья, закрытого вспученным льдом и заваленного снегом. Опасно подобравшись к открытой воде реки по берегу, они дружно вытаскивали пеструшек, соблазняя их блестящими металлическими бусинками. Ивану Всеволодовичу такая детская рыбалка была не по нраву, хотя ушицу из запашистой мелочёвки он любил.