А ещё постоянно царапать им холку, раздражая самолюбие, чтобы не возникало желания удрать по-тихому. Пусть себе отмахиваются и злятся, желая отомстить, оставить последнее слово за собой – у них этого никогда не получится. Мимоходом так заметить с улыбкой, прихватив за кончик галстука: «Селёдка у тебя потрясная! Где добыл?» А спекулянтик, ухмыляясь: «Тебе такой не обломится без мохнатой руки». И она тогда, мило скривившись: «А я-то думала, что на барахолке, у китаёзов. В таких негры в борделях вышибалами служат». Такого никакой дубина не простит, пока не придумает, как попохабнее ответить. Да и не придумает заторможенными мозгами! А и придумает, так нарвётся на новую царапинку, глядь – уже и сунулся мордой в капкан, обнюхивает, потеряв осторожность. Жалко, что лохмач дальневосточный слинял раньше времени. Можно ещё посоветовать бизнесмену по-дружески, если надумал всерьёз жениться, чтобы брал обеих, тогда не полдома, а весь достанется. Услышав дельное предложение, непременно взмылится.
Однако царапать царапай, но и похваливать не забывай, тешь дрожжевое мужское самолюбие, а когда его развезёт от лести, быстренько требуй, что тебе надо, не опоздай, ни в чём дебил не откажет. Хвали за то, что он хотел бы иметь в себе, но больше за то, чего в нём и в помине нет. Пусть пыжится, думая, что он – лидер, авторитет, гений, нобелевский лауреат, пусть, радуясь, лезет в капкан. «А ты, парень, ништяк!» - можно сказать бизнесмену. – «Дал-взял, схитрил-надул, купил-продал – и в уважаемые люди выбился. Молоток! Тебе бы ещё в жёны сметливую пройдоху», - с намёком на себя, - «чтобы вместе буровить тесный рынок, глядишь, и в олигархи выбился бы, в Думу бы выбрали, в теннис бы играл и бабки загребал лопатой». У мелкотравчатого олигарха и крыша бы поехала от неумеренных перспектив – кто же не хочет играть в теннис за бабки? Только лох сибирский не хочет. Нужно только не перехвалить, а то сбежит, мерзавец, возомнив о себе невесть что. И не касаться внешности – зеркало предаст, лучше ограничиться общими определениями: мужественный, сильный, смелый. Правда, к Валерке, который будет играть торгаша, ни одно из них не подходит, но если врать прямо и честно, глядя прямо в глаза, поверит. И никаких вольностей, дружок! Никакого секса, пока не защёлкнется капкан. А то, дорвавшись, наконец, до тела, эти кобели имеют дурную привычку тотчас смываться, куда глаза глядят. Один, вон, смылся ещё до секса. Трус! А она, дура, ещё подобрала его, мокрого и жалкого, на дороге, уложила в чистую тёплую постель и ночью, беспокоясь, выходила, чтобы посмотреть, удобно ли ему. Вот когда добровольно с нашей помощью наденет хомут обязанностей, тогда и пусть сваливает на все четыре стороны. Может быть, старикам внучка, а то и внук с внучкой достанутся. Держать не станем, не на таковскую напал, ни пива, ни кофе в постель не принесём, и тапочек не дождёшься. Нет у неё для него тапочек! Нет, она не из рода Евы, а из племени Лилит, и менять кожу не собирается. Не звонит, и не надо! С досадой включила МузТВ и как раз по настроению нарвалась на звёздную рок-шайку «Левую ногу через правое плечо!», надсадно хрипящую от неумеренного употребления сивухи, наркоты и самозабвенного усердия. Выключила, закурила и, медленно приходя в себя, покатила к театру.