Керженцев отмахнулся.
– Никакой жалости! – сказал он. – Когда в строю одни враги народа, формулировку «расстрелять перед строем» я трактую именно так. Не будем препираться… Огонь!
Двое энкавэдэшников с энтузиазмом принялись палить по солдатам, отданным им на расстерзание. Пять секунд – и с несчастными было покончено.
Из первого ряда позади расстрелянных выпало несколько человек. Один закричал.
– Раненых добить! – распорядился Керженцев.
Добили. С таким же энтузиазмом. Трупы оттащили в сторону. В повисшем над оврагом молчании было слышно только тяжелое уханье какой-то птицы.
Белоконь взглянул на Титова. Но капитан не двигался и смотрел прямо перед собой единственным здоровым глазом.
Керженцев отошел так, чтобы его видели все арестанты. Он откашлялся и заговорил. Его речь была четкой и отрепетированной. Белоконь заметил это, хотя слова капитана госбезопасности доносились до него как сквозь завесу: он все слышал, но мало что понимал. Керженцев начал с того, что объявил штрафникам, что никаких прав у них отныне нет – только обязанности. Наказание за невыполненный приказ, как и за любую, даже незначительную провинность, – расстрел.
– Вы живы до первого проступка, – говорил капитан госбезопасности. – Не оступайтесь, идите только вперед – и вы вернете себе прежние звания и ордена! Социалистическая родина, которую вы предали и растоптали, та родина, которой вы плюнули в лицо, – милосердна! Она дает вам шанс искупить свои преступления. Цените его, солдаты! Ваша вина может быть смыта только кровью, пролитой на поле боя. Но вы ошибаетесь, если думаете, что можно просто получить пулю и реабилитироваться. Прежде всего, вы должны выполнить боевую задачу. Простых задач теперь не будет, время простых задач закончилось, как закончится теперь и отступление наших войск…
И еще много слов в таком же духе. Кое-что в этой гладкой речи было хорошо и правильно, но общее впечатление от нее складывалось предельно мерзкое. Действия Керженцева говорили сами за себя – после них его слова явно не имели для штрафников никакой ценности. Наконец капитан госбезопасности закончил, было заметно, что он чрезвычайно доволен собой. Мутные взгляды слушателей его нисколько не смущали.
Керженцев потер руки и поручил подчиненным пересчитать убитых по всему оврагу. Получив отчет, он широким жестом указал на стоящего истуканом Титова.
– Товарищи солдаты! – сказал он. – Познакомьтесь со своим командиром Титовым Вячеславом Васильевичем!
Белоконь вздрогнул, но тут же решил не обращать внимания на совпадение. То, что его сын – тоже Вячеслав Васильевич, ровным счетом ничего не значило.