* * *
Из людей Еремина на ногах был только Белоконь. Все время, пока не вернулся мрачный старлей, он с задумчивым видом ходил вокруг гаубицы. Сержант переступал через станины, гладил щит и проходил под поднятым стволом, мурлыча мотив какой-то песенки: «Артиллерия – бог войны, ар-ти-ллерия бог-вой-ны!» Заметив командира, он умолк.
– Белоконь, собери мне сержантов, – потребовал Еремин. – Вот за этой пушечкой. Посовещаемся, покурим…
– Собрать их быстро или медленно, товарищ старший лейтенант? – поинтересовался тот.
– Что за вопросы? Быстро конечно!
– Э-гей, сержанты! – крикнул Белоконь, не сходя с места. – Айда сюда, командир папиросами угощает!
Еремин выругался и сплюнул. Сержанты – вместе с Белоконем их было четверо – действительно собрались быстро. На фронте давно курили только махорку, поэтому на щедрый призыв подтянулись и некоторые рядовые. Даже один раненый приполз. Вздыхая, Еремин раздал сержантам по папироске и объявил, что больше у него нет. Рядовые разошлись.
– Значит, так, товарищи сержанты, – сказал Еремин. – Положение дел у нас неопределенное. С одной стороны, приказано сдерживать немца шквальным огнем. Что мы и делали, верно?
Сержанты дружно подтвердили.
– С другой, стрелять уже нечем. Да и не очень понятно, куда стрелять-то. Немец из окопа не лезет, палит во все стороны, как оглашенный. Танкам нашим хана, это даже отсюда видно. В атаку ходит непонятно кто. Если вообще кто-то ходит, потому что ни хрена не ясно, – добавил лейтенант и глубоко затянулся. – Четверых мы потеряли, еще пятеро ранены осколками…
– Шестеро, товарищ старший лейтенант! – сказал один из сержантов. – У меня рычагом ноготь оторвало. Кровища хлещет.
– Папиросой прижги! – отрезал Еремин. – Тоже мне, цаца. О чем это я?.. Связи, говорю, со штабом нет! Связистов там, что ли, перебило… Черт вас всех за ногу, забыл совсем! Землянка заваливается, починить надо.
Когда двое рядовых, матерясь, были отправлены на починку, старлей продолжил:
– Мы имеем вот что. Раненые есть, снарядов нет. У соседей наших – та же картина. Командиру дивизиона оторвало голову первой же фашистской миной. Жаль, хороший был мужик наш капитан… Его больше нет, нужно самим выкручиваться. Нам бы сейчас машину со снарядами – мы бы туда раненых сгрузили. А связистов всех перебило, в штаб звонить некому. Поэтому, товарищи сержанты, самый здоровый из вас сейчас поскачет в штаб.
Сказав это, он посмотрел на Белоконя.
– На нем, что ли? – спросил сержант с оторванным ногтем.
– Отставить, Петров! – сказал Еремин. – Ты у нас раненый, тебе положено стонать и истекать кровью. А ты тут стоишь, шутки шутишь. Если такой здоровый, Белоконь сейчас на тебе поскачет.