— Будет гораздо лучше, если мы уйдем сейчас, Пен, — сказал Джордж настойчивее, чем обычно. Господи, да что на него нашло? Возможно, его расстраивает неизбежность ее скорого замужества? Но чем быстрее это произойдет, тем лучше. — Мне кажется, мы злоупотребляем гостеприимством Софии. Вряд ли леди Далби ожидала, что у нее соберется половина Лондона, да еще в самое неподходящее время.
Было действительно очень поздно. Обычно в половине восьмого вечера все, закончив с визитами, разъезжаются по домам и начинают готовиться к вечерним светским развлечениям. Это касалось всех в Лондоне, но только не тех, кто в этот день собрался в Белой гостиной леди Далби. Если Иденхем сейчас не уедет, то и Пенелопа останется. Все просто. Неужели Джордж этого не понимает?
— Почему мы должны быть первыми? — сердито прошептала она, не сводя глаз с Иденхема. На другом конце комнаты герцог разговаривал с братом Софии, мистером Джоном Греем. Интересно, о чем? — Никто не собирается уходить.
— Это правда, — согласился Джордж, оглядев гостиную. — Как ты думаешь, у нее часто такое происходит? Я имею в виду, что люди надолго задерживаются вопреки приличиям?
— У нее? Ты говоришь о леди Далби? — удивленно спросила Пенелопа. — Не думаю, что так происходит всегда. Почему тебе пришло это в голову, Джордж?
— Мне кажется, всему есть какое-то объяснение, Пен. Надеюсь, дело не в нас?
Она тоже на это надеялась.
— Можем мы наконец пойти домой? — спросил Кранли у Айвстона.
— Тебе пора научиться получать от жизни удовольствие, Кранли, — ответил Айвстон, оглядывая комнату. — Наслаждайся.
— Меня ждет дома молодая жена, Айвстон, так что мне претит даже сама мысль о каких-то сомнительных наслаждениях, — сказал Кранли, слегка изменив позу.
Никто больше не сидел, гости стояли или перемещались по гостиной, включая леди Далби, и послеполуденный прием визитеров теперь больше напоминал официальный прием. Айвстон вновь обвел взглядом «благородное» собрание. Мисс Прествик выглядела несколько взволнованной. Причину ее состояния он вычислил легко — трудно завладеть вниманием мужчины, если вокруг толпится столько людей. Айвстон понимал это лучше других, ведь женщины прохода не давали, пытаясь привлечь его внимание. Он привык, что за него боролись, и только эта простушка мисс Прествик, которой и похвастать-то нечем, кроме солидного состояния, позволяет себе его игнорировать. Что еще можно от нее ожидать? Женщина благородного происхождения ни за что не позволит себе разговаривать в столь непочтительной манере. Разве он не был самым желанным и завидным женихом в этой комнате?