— Что вы скажете, невооруженный человек? Не пойти ли нам посмотреть, что задерживает так долго Мартина, моего верного слугу? Он просил меня занять вас дружеским разговором, чтобы дать ему время выследить этот след. Ха-ха-ха!
— Он грабит, без всякого сомнения, мой дом, — сказал I ейст.
Он был поражен. Ему казалось, что он видит непонятный сон или что он стал игрушкой какой-то сверхъестественной и опасной шутки, выдуманной этим скелетом в ярком халате.
Мистер Джонс смотрел на него с отвратительной, насмешливой улыбкой и показал ему рукою на дверь. Гейст вышел первым; его чувства настолько притупились, что ему было безразлично, всадят ли ему пулю в спину раньше или позже.
— Как душно! — прошептал возле него голос мистера Джонса. — Эта дурацкая гроза расстраивает мне нервы. Хорошо бы, чтобы прошел дождь, хотя я и не люблю мокнуть. Правда, этот глупейший гром хорош тем, что заглушает наши шаги. Молнии нам больше мешают. Ого! Ваш дом совершенно иллюминован. Мой ловкий Мартин не жалеет ваших свечей! Он принадлежит к беззастенчивым людям, которые так неприятны и так недостойны доверия.
— Я оставил свечи зажженными, чтобы избавить его от лишних хлопот, — сказал Гейст.
— Вы в самом деле думали, что он отправился к вам? — спросил мистер Джонс с подчеркнутым интересом.
— Я был в этом уверен. Я убежден, что он и сейчас там.
— И это вам безразлично?
— Да.
— Совершенно безразлично?
Мистер Джонс от изумления остановился.
— Вы необыкновенный человек! — сказал он недоверчиво.
Они снова двинулись бок о бок вперед. В сердце Гейста царила полная тишина, тишина замерших чувств. В эту минуту он одним ударам плеча мог бы бросить на землю мистера Джонса и в два прыжка очутиться вне досягаемости револьвера; но он и не подумал об этом. Даже воля его казалась истощенной от усталости. Он двигался, как автомат, с опущенной головой, пленник зловредного скелета, вырвавшегося из могилы в маскарадной одежде. Мистер Джонс шел впереди. Они сделали большой крюк. Эхо отдаленного грома, казалось, следовало за ними по пятам.
— Но, скажите мне, — проговорил мистер Джонс, словно не мог сдержать своего любопытства. — Разве вы не беспокоитесь об этой… фу!., об этом соблазнительном создании, которому вы обязаны удовольствием нашего посещения?
— Она в безопасности, — сказал Гейст. — Я принял предосторожности.
Мистер Джонс положил свою руку на его руку.
— Право? Взгляните-ка сюда! Что вы на это скажете?
Гейст поднял голову. Слева от него перемежающиеся вспыш ки молний вырывали из мрака, чтобы тотчас снова погрузить их в него, голую поляну и беглые формы отдаленных, бледных, призрачных предметов. Но в освещенном четырехугольнике две ри он увидал молодую женщину, женщину, которую он так го рячо желал увидать еще раз, сидящую в кресле, словно на тро не, положив руки на поручни. Она была в черном платье; лицо ее было бледно; голова задумчиво склонялась на грудь. Гейст не видел ниже колен. Он видел ее там, в комнате, оживленную мрачной реальностью. Это не было обманчивое видение — она была не в лесу, а здесь! Она сидела в кресле, как будто без сил, но и без страха, нежно склонившись вперед.