Он идет вниз по 5–ой Авеню с чемоданом в левой руке, висящим словно якорь (после всех этих лет он привык к его весу, и может пронести его гораздо дольше обычного маршрута, если того потребуют обстоятельства), а в правой, осторожно прощупывая тротуар впереди себя, держа трость. Она, словно волшебная палочка, освобождает ему свободное пространство в толпе толкающих друг друга прохожих. Ко времени когда он подходит к перекрестку 5–ой и 43–ей он уже вполне обретает зрение. Он прекрасно видит блестящий и большой знак СТОЙ! на пересечении с 42–ой, но тем не менее продолжает идти, позволяя длинноволосому и хорошо одетому мужчине с золотыми цепями остановить его, вцепившись в руку.
«Осторожней, приятель!», говорит длинноволосый, «Сейчас машины двинутся»
«Спасибо, сэр.», произносит Вилли.
«Не за что. С Рождеством.»
Слепой Вилли переходит улицу, проходит еще два квартала, затем поворачивает к Бродвею. Никто с ним не заговаривает; никто за ним не тащится, из тех кто днем наблюдает как он собирает милостыню, а потом, улучив удачный момент, хочет отобрать чемодан (да и не каждый вор сможет бежать с этим чемоданом). Однажды, летом 91–го, двое или трое парней, кажется черных (он не был уверен, но голоса были как у черных, и зрение у него в тот день возвращалось медленно, как впрочем всегда летом, когда дни длиннее) пристали к нему с разговорами что он собственно не очень любил. То были ребята не похожие на сегодняшних — с шуточками о чтении горячих вафельниц, и не такие как набранные шрифтом Брайля парни в журнале Плейбой. Нет, они были поспокойней, и, что странно даже в некоторой степени добрей. Задавали вопросы о том, сколько он собрал стоя на паперти, и не расщедрится ли он случаем на благотворительный взнос в некую организацию под странным названием Развлекательная Лига Игроков в Поло, не желает ли он чтобы они его сопроводили до автобусной остановки или до станции метро или куда он там идет. Один, возможно подающий надежды сексолог, спросил, нравятся ли ему молоденькие девочки для развлечения. «Это бодрит», мягкий голос слева томно произносит, «Да уж, сэр, вы наверняка о таком дерьме думаете.»
Он чувствовал себя мышью с которой кошка просто играет — трогает мышь лапой, но когти еще не выпущены, ей интересно что мышь будет делать дальше, как быстро она побежит, как она запищит когда степень страха зашкалит. Но Слепой Вилли не был испуган. Он никогда не боится. Это плюс, так что они просчитались. Он просто повысил голос и, обращаясь к движущимся по тротуару теням, громко, словно разговаривая с друзьями в большом зале, сказал, «Скажите, кто‑нибудь видит поблизости полицейского? Кажется этот парень хочет меня снять.» И все, просто как снять кожуру с апельсина — парни что окружали его плотным кольцом растворились словно туман. Ему остается только мечтать о том, что проблема с офицером Вилоком так же легко разрешится.