Хусейн в гневе отвернулся:
— Ну и прыгайте! Я ухожу!
— Подождите! — ремесленник вскочил на ноги, и отчаянные слезы залили его лицо. — Выслушайте… умоляю вас! Я обошел лучших бухарских законоведов! Раздал все свои сбережения муллам! Добился приема у самого великого имама! И никто не смог мне помочь! Никто! — Голос у него сорвался в плаче.
— Прямо беда с этими влюбленными, — пробурчал Махмуд.
— Не говори, — отозвался Хусейн.
Ом поднялся на айван, придвинул к себе стопу толстенных книг, доску и калам.
— Садитесь и расскажите все по порядку, — жестом пригласил он ремесленника. — Итак, вы развелись с женой.
— Да! Именно так, баранья моя башка! — снова застонал ремесленник, стуча себя кулаком по затылку. — Это была пустая, ничтожная ссора, но до этого я напился бузы на свадьбе чеканщика Мустафы и поэтому совсем не соображал, что делаю. Когда она отказалась просить у меня прощения, я вызвал муллу, свидетелей, трижды проклял ее и с позором прогнал в дом ее родителей. Утром, чуть свет, я кинулся туда, но было уже поздно! Они приняли развод. Что мне делать, факих, что делать?! Они уже сговариваются с одним вдовцом-лудильщиком, хотят отдать ему мою Халиму, боже! Мою богиню, мою жизнь, мою…
Хусейн властно поднял руку. Ремесленник смолк.
— Какую клятву вы произнесли при разводе?
— Клятву? — переспросил ремесленник. — Ту, что подсказал мне наш мулла…
— Повторите ее.
— Значит, так… — вспоминал злосчастный муж. — «Трижды проклинаю тебя, женщина, и клянусь при свидетелях, что не хочу тебя видеть в своем доме ни днем, ни ночью, ни летом, ни зимой, ни в ясную погоду, ни в пасмурную, ни в дождь, ни в снег, ни в засуху, ни в мороз. Аминь.»
— И все?
— Все.
— Ваше дело просто, — пожал плечами Хусейн. — Действуйте методом исключения. Дождитесь, например, первого затмения и требуйте жену обратно.
— Затмения? — хлопал глазами ремесленник. — Какого затмения?
— Любого. Хоть лунного, хоть солнечного, не имеет значения.
Ремесленник, побледнев, беспомощно оглянулся на напряженно слушающих разговор посетителей.
— Факих… простите меня, — пробормотал ремесленник. — Я простой человек, темный. При чем тут затмение?
— А при том, что это не ночь и не день, не дождь и не туман, не утро и не вечер. Затмение — это затмение, и в вашей клятве оно не упомянуто. Дождитесь первого затмения и требуйте жену обратно о свой дом. Ни один мулла не сможет запретить вам это.
— Да, — растерянно проговорил ремесленник. — Но когда оно будет, это затмение?
Хусейн пожал плечами и оглянулся на братишку:
— Махмуд, на прошлой неделе ты, кажется, высчитывал эпициклы луны и солнца?