Как-то ночью после ванны мы с Евой вышли через черный ход и голые сели на ступеньки. Мы смеялись, просто корчились от смеха, даже стукнулись лбами. Мало того, что мы вышли голые, мы еще начали кричать мальчику старше нас, жившему рядом. Ева выкрикивала его имя, а я зажимала рот рукой. Потом мы менялись ролями. Кричала я, а она меня сдерживала. Соседи ничего так и не слышали, зато услышала старшая сестра. Она побежала и рассказала матери. По дороге в дом нас нашлепали и отправили в постель, шмыгающих носом и обвиняющих друг друга. Мы лежали тихо и слушали, как внизу мать начала рассказывать папе. «Мы погибли, погибли, погибли», — шептала Ева. Наша комната была прямо над родительской. Мы расслышали свои имена в потоке речи и ждали услышать шаги. Голос матери затих, и отец рассмеялся: «Иисус Христос, там же сорок пять градусов».
Обычно я слушала музыку по средневолновому приемнику и это сильно меня взбудораживало. «Как тебя зовут? Кто твой папа? Что ты знаешь о сексе?» — спрашивал ведущий у девочки. Слово «секс» похоже на звук цимбал, грохочущий, но отдаленный.
Я не могла дождаться, когда мне исполнится шестнадцать. Это число мне казалось магическим. Когда мне исполнится шестнадцать, за мной будут заезжать мальчики в спортивных куртках, в машинах с откидным верхом.
Вскоре у многих девочек начала расти грудь, и это было первым признаком того, что я перестала быть царицей бала. Я замечала у них вздутия под футболкой и знала, что мои дела плохи. Мои собственные соски оставались все такими же маленькими, без признаков перемен, как десятицентовая монета. Даже у некоторых ребят они были больше. За то время популярности, когда была девочкой, за которой бегают, я успела стать тщеславной и резкой. «Мечта токаря», — говорили мне теперь, потому что моя грудь была, что называется, «плоская как доска». Был мальчик, я его окрестила «Толстяк-мечта-пирата-отвислая-грудь». Я так назвала его на автобусной остановке, в пятом классе, и кличка прилипла к нему. А теперь он отплатил мне более оригинально, даже сказала бы, изящно: «Две росинки на гладильной доске». В восьмом классе наша учительница затеяла с нами игру в слова: она давала описание, а мы должны были угадать слово. Соревновались между собой два класса. Она говорит: «Плоская с трех сторон…». Тут он вскочил и сказал: «Рита».
Представьте, что размер растущего пениса у мальчика становится немедленно известен всем. Они показывают их друг другу, запершись в комнате, косятся на соседей по писсуару, это мне известно. Но предположим, каждая девочка в школе знает, что у такого-то маленький пенис и сопровождает это шутовскими кличками и смешными каламбурами: «Маленькая штучка», «Мечта обезьяны». Тогда они превращаются в толпу убийц.