В столовой оказалась одна из надзирательниц, которая меня била. Во рту пересохло, лицо горело. Это была белая с косами. Она стояла под часами и жевала с открытым ртом жвачку. Ее вытравленные до желтизны волосы казались безжизненными, кожа пористая, неровная, толстые руки скрещены на груди.
— Что? — спросила миссис Тайлер.
Я хотела ответить, а потом испугалась, что она повернется посмотреть и привлечет внимание надзирательницы. Я сделала знак головой, чтобы она молчала.
Надзирательница изучала толпу. Ее маленькие свиные глазки обследовали каждый столик. Я подняла ногу и взглянула на коленку. Вчера лицо у этой надзирательницы пылало. Почерневшие зубы сломаны, из-за этого она шипела, как обезумевшая мамаша с ремнем в руках.
Я почувствовала, как ее взгляд остановился на мне.
Черт! Зачем миссис Тайлер говорила обо мне со своим адвокатом? Может, он и устроил всю эту мерзость с начальником тюрьмы. Может, эту с косами и наказали бы, а теперь я одна должна за все расплачиваться. Зачем миссис Тайлер суется не в свои дела? Мне захотелось вернуться в камеру.
А если она опять пойдет за мной? Она со своей подружкой подстроит что-нибудь, чтобы выставить меня как нарушительницу порядка. Что может помешать им вывести меня ночью из камеры?
Где та, хорошая надзирательница? Я подняла глаза, и эта, с косами, уставилась прямо на меня. Она смотрела злобно, оттянув нижнее веко указательным пальцем. Я всеми пальцами ущипнула себя за бедро, так и держала, сжимая все сильнее.
Миссис Тайлер проговорила, почти не открывая рта:
— Только не смотри на нее, Рита, милая. Я не оставлю тебя ни на секунду. Если она попробует разделить нас, я буду кричать караул. Я потребую встречи с начальником тюрьмы.
Начальник тюрьмы. Замечательно! Где он был вчера?
Сейчас надзирательница приближается ко мне. Что делать? Во всем, на что, мне казалось, я имею право, теперь не уверена. Расплакаться? Показать лицо в синяках: «Смотри, что ты сделала?»
Миссис Тайлер наступила мне на ногу под столом.
Эта, с косами, уже в двух ярдах от меня и продолжает идти. Я вижу ее косолапые ноги в черных фирменных, как у полицейских, туфлях, белые носки болтаются вокруг толстых щиколоток. От нее отвратительно пахло, как будто она не переставая потеет под своей мерзкой униформой.
— Ты недурно выглядишь, Рита, — сказала она. — А как другое чучело выглядит?
— Пожалуйста, оставьте меня в покое, — попросила я.
Она открыто, прямо мне в лицо, передразнила меня гнусавым голосом, кривя рот и с издевкой покачивая головой: «Пожа-а-алуйста, оставьте меня в покое».