«Если только они не будут в полях искать своих отпрысков», — подумала Анжелика, не испытывая ни капли гордости. Ей казалось, что последние несколько часов внезапно состарили ее. «Больше никогда не буду делать таких глупостей», — пообещала она себе меланхолично.
Брат Ансельм, чтобы отдать должное дворянской крови Анжелики, посадил ее впереди, рядом с собой, в то время как мальчишки сгрудились в самом хвосте повозке.
— Но! Моя хорошая! Моя красавица! — напевал монах, потрясая вожжами.
Однако мулица и не думала торопиться. Наступил вечер, а они все еще были на римской дороге.
— Поедем по короткой дороге, — сообщил монах. — Это, конечно, неприятное дельце: она проходит рядом с Бону и Шайе, деревнями, где живут протестанты. Дай-то бог, чтобы наступила ночь и эти еретики нас не заметили. Мою монашескую рясу не больно-то чтят в этих местах.
Он спрыгнул на землю и потянул мулицу вверх по тропинке. Анжелика, которой хотелось согреться, пошла рядом с ним. Она с удивлением оглядывалась вокруг, поскольку никогда не была в этих краях, хотя до Монтелу было всего три лье. Тропинка вилась вдоль какой-то насыпи, напоминавшей заброшенный карьер.
Внимательно оглядевшись, Анжелика действительно увидела несколько разрушенных строений. Ее голые ноги скользили на потемневших кусках лавы.
— Странные камни, — сказала она, наклонившись, чтобы поднять крупный с наплывами камень, поранивший ее ногу.
— Это очень старый свинцовый рудник, принадлежавший еще римлянам, — пояснил монах. — В древних монастырских рукописях его величали Аргентум, так что, похоже, здесь добывали и серебро. Его разработку пытались вновь начать в XIII веке, и почти все эти заброшенные печи стоят здесь с тех самых пор.
Она слушала его с интересом.
— А вот эта черная и тяжелая застывшая лава — это, наверное, руда, из которой добывали свинец?
Брат Ансельм сделал ученое лицо.
— Вовсе нет! Руда — это желтая порода в больших глыбах. Также говорят, что из нее еще добывают ядовитый мышьяк. Поэтому не подбирайте тут ничего! Лучше я найду вам блестящие серебристые кристаллики. Правда, они очень хрупкие.
Некоторое время монах занимался поисками, потом позвал Анжелику и показал ей выпуклые черные вкрапления в скале, похожие на барельефы из-за своей правильной геометрической формы. Он поскоблил их немного, и выступила серебристая блестящая поверхность.
— Но если все это и правда серебро, — заметила Анжелика, — почему никто не собирает его? Ведь оно, должно быть, стоит очень дорого, уж точно хватит заплатить все налоги.
— На самом деле все не так просто, сиятельная мадемуазель. Во-первых, не все то серебро, что блестит, и вы видите всего лишь свинцовую руду. Серебро здесь, конечно, тоже есть, но добыть его сложно: только испанцы и саксонцы знают как. Они делают что-то вроде пирогов из угля и смолы, и плавят их в кузнице на сильном огне. Так получаются слитки свинца. Когда-то этот расплавленный свинец лили на головы врагам из башен вашего замка. Но добывать серебро — это дело искусных алхимиков, а я не гожусь им даже в подметки.