Он скрестил ноги перед собой и стал рассматривать их с тем же вниманием, с которым барон Арман изучал своих мулов.
— Я думаю, эта мода на кружева скоро закончится, — заявил он. — Некоторые молодые щеголи носят сапоги с такими широкими отворотами, что они похожи на абажуры, и чтобы не помять кружева, им приходится ходить, расставив ноги, как больным срамной болезнью… Когда мода становится неудобной, она исчезает сама по себе… А что вы думаете об этом, моя дорогая кузина? — спросил он, обращаясь к Ортанс.
Такого смелого и прямого ответа никто не ожидал от этой худой стрекозы.
— Дорогой кузен, мне кажется, что с модой не спорят, она всегда права. И я не могу не заметить, что никогда в жизни не видела таких сапог, как у вас. Вы, несомненно, самый модный из моих родных.
— Я рад, мадемуазель, что жизнь в столь отдаленной провинции не помешала вам стать остроумной и галантной, и пусть вы меня считаете современным, знайте, что девушки в мое время не решались первыми делать комплименты мужчине. Но нынешняя молодежь совсем другая… и это отнюдь не кажется возмутительным. Скажите, как вас зовут?
— Ортанс.
— Ортанс, вы обязательно должны поехать в Париж и посетить салоны, где собираются ученые женщины и жеманницы. Филипп, сын мой, можешь мне не верить, но, вполне возможно, ты столкнешься с серьезной конкуренцией во время пребывания в наших славных землях Пуату.
— Клянусь шпагой Беарнца[45]! — воскликнул старый барон. — Я неплохо понимаю латынь, немного знаю английский, могу не без труда говорить на немецком и хорошо изучил родной французский, но должен признать, маркиз, что абсолютно ничего не могу понять из того, о чем вы болтаете с моими дамами.
— Дамы все поняли и это главное в галантной болтовне! — весело воскликнул дворянин. — А моя обувь? Что вы о ней думаете?
— Почему носы такие длинные и квадратные? — спросила Мадлон.
— Почему? Никто не может сказать точно почему, моя маленькая кузина, но таков последний крик моды. И эта мода весьма полезна! Недавно мессир де Рошфор воспользовался тем, что принц Конде увлекся разговором, и всадил гвозди в носки его туфель. Когда мессир принц собрался уходить, оказалось, что он прибит к полу. Представьте, будь носки немного короче, его ноги были бы пробиты.
— Я думал, обувь создана не для того, чтобы доставлять удовольствие каждому, кому вздумается вбивать гвозди в ноги соседям, — пробормотал дедушка. — Это глупо.
— Знаете ли вы, что король в Сен-Жермене? — спросил маркиз.
— Нет, — сказал Арман де Сансе. — А что в этом необычного?
— Но, дорогой мой, он там из-за Фронды.