«Да будет Вашему величеству угодно предать свою судьбу и судьбу королевы-матери в руки доблестных и верных швейцарцев. Нас шесть тысяч человек и мы остриями наших пик проложим для вас дорогу, достаточно широкую для того, чтобы пройти через вражеское войско», — передал Людвиг Пфиффер Карлу IX.
Колиньи рассказывает: «Несколько часов спустя отряд швейцарцев, прикрывающий короля, его мать и придворных, вышел из Mo и двинулся к Парижу…»
«Спустя час после выхода из Mo, у берега Марны, гугеноты яростно атаковали противника, тщетно пытаясь прорвать непробиваемые живые баррикады — швейцарцев с их пиками…»
Семь часов гугеноты непрерывно атаковали ощетинившуюся, как еж, пиками, вытянувшуюся массу, невозмутимо продвигающуюся вперед, к Парижу, и, наконец, отступились. Окольными путями король, регентша и двор смогли теперь добраться до Лувра.
«Без моих удальцов швейцарцев я мог бы потерять жизнь и свободу!» — признал юный король.
Еще я люблю вспоминать историю Бурбаки.
В конце франко-прусской войны 1870–1871 годов, когда император Наполеон Третий капитулировал, восточная армия, окруженная и преследуемая пруссаками, увязая в снегу, таща за собой раненых, была прижата к горному хребту Юры и оказалась отрезана. Ее главнокомандующий, французский генерал Шарль Дени Бурбаки попытался покончить с собой, а его преемник[2] узнал, что их забыли включить в договор о перемирии. Война продолжилась и для него, и для его брошенной армии. Она неизбежно была бы уничтожена в кровавой мясорубке. Оставался единственный шанс — укрыться в нейтральной Швейцарии.
Убежище было ему предоставлено. Первого февраля 1871 года 90 000 обессилевших воинов и 19 000 лошадей перешли границу севернее Понтарлье.
Память об этом волнующем историческом событии увековечил художник Эдуард Кастре и его помощники, создавшие великолепную панораму, на которую можно полюбоваться в Люцерне: под пасмурным морозным зимним небом Юры группа всадников обсуждает последние детали своего грандиозного акта солидарности. Вокруг небольших костров тут и там лежат больные и раненые. Местные жительницы приходят позаботиться о них и приносят еду из зимних запасов. Швейцарские военные воздвигают странные стальные алтари из ружей — одно за другим они их забирают у побежденных солдат, которых необходимо разоружить. Вокруг тележек собираются толпы людей. Солдат генерала Бурбаки будут сопровождать до самых дальних кантонов.
Во время этого долгого перехода двери домов местных жителей то и дело открывались, чтобы предоставить кров и пищу одному-двум солдатам, что само по себе являлось жертвой, потому что Швейцария тогда была очень бедной страной.