К карете подбежал лакей, открыл дверцу и проводил царя в дом, а Гермоген отдал распоряжение коней не распрягать.
В доме для почетного гостя был накрыт щедрый стол.
– Расскажи мне о себе, – попросил Гермоген уже за столом.
– Я созидаю сердца. Я вижу, как появляются у людей неприятности, трудности, их закручивает, словно в воронке водоворота, и не могут они двигаться вперед, не могут развиваться, меняться к лучшему.
Царь доброжелательно смотрел на Гермогена, высвечивая все тайны его сердца. Было спокойно под этим взглядом, словно царь хорошо знал, что делать со всеми этими тайнами.
– Государь, у меня нет нужды думать о том, как распорядиться своим богатством. Я хорошо знаю, что с ним делать, и не нуждаюсь в защите. Я просто хочу быть твоим подданным, хочу изучать твои законы. И, знаешь, что-то странное происходит со мной. Мне кажется, что все самое настоящее, да и сама моя жизнь, начинается только сейчас… Я хочу, чтобы все, что у меня есть, принадлежало тебе.
– А все, что есть у меня, отныне будет принадлежать тебе, Гермоген.
– И, знаешь, – улыбнулся Гермоген, – у тебя хорошие друзья.
В маленькой бедной деревушке жил мрачный и исключительно неприветливый крестьянин по имени Назар, который, услышав о вечности, проделал долгий путь, чтобы стать подданным царя.
Вернувшись домой, Назар усердно заучивал полученный от царя устав и внушал своим домашним необходимость исполнять все его пункты, если они хотят жить вечно.
Каждый вечер Назар усаживал за стол жену, двух своих сыновей, Аверьяна и Эмиля, и читал им устав от начала до конца.
Уставшие за день, жена и дети с трудом высиживали эти собрания.
В очередной раз старший сын Эмиль сказал своему младшему брату:
– Сегодня я сбегу, а ты прикрой меня, придумай что-нибудь.
– Я тоже хотел бы, чтобы меня прикрыли, – ответил Аверьян, но согласился: – Ладно, прикрою.
Вечером Назар достал устав и, оглядев всех, спросил:
– Где Эмиль?
Аверьян ответил:
– А его друг попросил кур ночью покараулить. Лисы к ним повадились.
– Вечное царство дороже друзей, и тем более кур. Будет сбегать с собраний, потеряет вечную жизнь, – сурово сказал Назар.
У его жены на глазах выступили слезы:
– Но ведь это первый раз…
– Так оно и бывает, что исполняешь, исполняешь, и вдруг один раз не исполнил, и погиб. По мосту много раз можно ходить, а оступиться только раз достаточно.
Жена молчала. У нее тряслись руки.
– Вот нервничаешь ты, а это значит, что совесть твоя не спокойна, совесть тебя судит, а это значит, что сердце твое беднеет.
Раздался стук в дверь.
– Кто это еще? И почему во время собрания? – нахмурился Назар.