Два друга, Харитон и Феофан, прибыли когда-то из дальней страны и обжили это пустынное место с глинисто-песчаной почвой.
Харитон и Феофан превратили этот участок в цветущий сад. Чтобы получать урожай, трудиться приходилось не покладая рук.
Помогая друг другу, ободряя друг друга, друзья противостояли невзгодам и радовались удачам.
Харитон и Феофан любили по вечерам возле камина обсуждать свои планы на будущее. Вот и сейчас, попивая крепкий чай, смотрели они на разгоревшиеся поленья.
Сладкое томление растекалось по их уставшим телам. Треск поленьев в камине сливался с шумом дождя за окном. Было приятно сидеть в доме, под крышей, именно сейчас, когда на улице шел дождь. Феофан вздохнул и сказал:
– Печально мне что-то.
– Отчего? – спросил Харитон, шумно отхлебнув из чашки глоток горячего чая. – Может, ты хочешь реформу доходов наших провести, чтобы прибыль шла даже тогда, когда неурожай случится?
Букву «л» Харитон не выговаривал, и слова от этого произносил скомканно.
Феофан поставил чашку на круглый столик и сказал:
– Не в этом дело, Харитон. Душа чего-то просит, тоскливо.
– Может, жениться тебе?
Феофана это не рассмешило, он серьезно ответил:
– Жениться не от тоски нужно, а чтобы радостью делиться.
– Винца тебе, Феофан, налить?
– Нет. После вина я думать не могу, а мне необходимо понять, что это со мной происходит.
– Глупость это. Жизни радоваться не умеешь, – резко ответил Харитон.
– Смысл хочу увидеть в жизни. Не должно оно так быть. Не разумно это. Только в расцвет лет вошел, опыта и мудрости набрался, а там уже и старость. К чему тогда все?
– Хочешь все изменить?
– Знать хочу, ради чего стоит все то, что я делаю, делать еще лучше.
Харитон испуганно уставился на Феофана:
– Жениться тебе надо! Детей нарожаешь, и будет ради чего трудиться. Ртов прибавится.
Феофан дрогнувшим голосом сказал:
– А детям я что передам? Дом, сад, огород?
– Опыт, – твердо сказал Харитон.
– Какой? – уточнил Феофан, – тем же путем, что и я, к старости идти? Чтобы, как фальшивые монетки, превратиться в прах? Нет, я хочу найти то, что действительно можно будет передать по наследству. То, что выведет из этого замкнутого круга, из тлена, то, что останется с ними, с детьми моими, там, за пределами этой жизни…
– Бредишь ты, Феофан, – испугался Харитон, – «Найти то, не знаю что…»
– Нет, Харитон, дружище, если алмаз есть, его ищут, найти хотят. Раз душа тянется к чему-то, значит, есть то, что найти можно.
– Страшно мне стало, Феофан, от твоих слов. Иди-ка ты спать.
– Отчего же страшно?
– А оттого, что расшатываешь ты устои моих понятий, устои жизни моей. Я в своих пределах себя защищенным чувствую, а ты пытаешься вытащить меня куда-то, а куда? Ну оставлю я крепость свою, пойду по свету… А если не найду другой-то крепости, что тогда? Чем жить?