«Пасюк!» – Пластун попытался дотянуться до друга, узнать как он с Крюком.
Молчание… Дунай сплюнул в сердцах, стукнул кулаком по стене. Не хватало еще потерять крысопса с Крюком. Как будто мало им всего свалившегося на их головы.
Повернулся к Айгуль и знаком показал: где вормы? Девушка ответила почти сразу, сжав кулак три раза и ткнув им в сторону разрушенной Дунаем галереи. Так, значит, их три десятка и они не ушли. Вот тоже не к месту и не ко времени принесло мутов. Пластун снова попытался позвать Пасюка, и призыв вновь ушел в пустоту. Крысопес не откликался. Ничего не оставалось, кроме как вернуться к наблюдению за лагерем кешайнов.
Несколько кожаных палаток расположились внутри лагеря. В общем, встали кешайны уверенно, закрыв все пути через такую нужную Дунаю и Айгуль площадку. Сзади вормы, спереди – кешайны. Как говорится: из огня да в полымя.
Как говорит Яса – 3
Когда же обучение закончилось, Айгуль вызвали в Столицу, к тем, кого она никогда не видела,– к хайнам.
Она помнила их, высоких, скрытых темными просторными одеждами, беседовавших с ней. А вот для чего, что спрашивали, чем интересовались – не помнила. И не знала, хорошо это или плохо. Девушка гордилась оказанной честью – идти вместе с передовым отрядом на Запад, туда, где шайнов ждали сокровища древнего города и его красно-бурой крепости.
Когда Айгуль пришла в себя, будучи оглушенной у самого Форпоста, ее разбитая голова оказалась не самой главной проблемой. Куда важнее оказалось то, что она вспомнила, валяясь на грязном полу в беспамятстве. Девушка лежала на холодном камне пола, механически водя по нему пальцем, и восстанавливала все возникшее в голове. По гладкой коже лица, на которой, как и по всему телу, никогда не вырастали толстые кожаные бляшки, текли слезы.
Яса говорила, что нет никого ближе каждому шайну, кроме как его брат или сестра. Великий закон учил этому с самого детства. Тех, кто принял Ясу, принимали в Народ, даже если по рождению он не был шайном. Следуй установленному порядку, исполняй все, что написало для тебя Вечное Синее Небо руками мудрецов-хайнов, и ты становишься своим. Так учила Яса.
Но она ничего не говорила о том, что нельзя помогать тем, кто был твоими соотечественниками раньше, не заставляла преследовать тех, кто это делал. Быть шайном означало различать верное, и наоборот, не преследовать того, что не наносило вреда пути и цели Народа. Значит, что ее маму привели отсюда, из Московии, и сделали женой знатного кешайна, великого воина, мастера клинка. Отец, как мог, любил ее и никогда не попрекал помощью тем соотечественникам, что впервые оказывались среди Народа.