Интересно, а убийство Лисбет укладывалось в понятие «никто бы не пострадал»? Наверное, он убил ее, потому что она сделала неправильный выбор. Возможно, Вероника ее все-таки не убивала?
— Значит, у вас нет ни имени, ни номера телефона?
Дороти нахохлилась:
— А сами вы не догадываетесь, кто это?
— Нет, — терпеливо отвечала я, — иначе бы я к вам не пришла.
— Значит, у них действительно была тайная связь, если даже вы ничего не знали.
Я медленно кивнула, судорожно соображая, что мне толку от этой истории, — разве что жирный вопросительный знак напротив имени Вероники в моем списке подозреваемых. К сожалению, единственным мужчиной в этом списке был Дэвид. Стоп. А что, если это просто уловка с его стороны?
— Постарайтесь вспомнить, он так и сказал — «связь»? — спросила я. Вряд ли жених бы так выразился.
Дороти задумалась:
— Вообще-то нет.
Мне за шиворот словно бросили кусочек льда. Значит, исключать Дэвида пока рано.
— Он сказал, что умоляет ее отказаться от одной любви ради другой и жить полной жизнью. Как поэтично! Даже романтично. Вы не согласны?
Кусочек льда растаял.
— Еще бы. — Выходит, кто-то умолял ее бросить Дэвида. Дэвид был нужен Веронике, а вот кому понадобилась Лисбет? — Вы бы могли его описать?
— Высокий, симпатичный, с темными волнистыми волосами и красивыми глазами. — «Высокий, симпатичный, темноволосый». Прямо скажем, не густо. Половина мужчин, присутствовавших на вечеринке у тети Синтии, подходили под это описание.
— А еще?
Дороти поразмыслила и покачала головой. Я протянула руку, и она неохотно вернула мне открытку.
— Большое спасибо за помощь. Думаю, вы сами понимаете — ее семья предпочла бы сохранить все в тайне. Обстоятельства смерти Лисбет и без того трагичны, не стоит травмировать ее жениха подобными откровениями.
Дороти вытаращила глаза при мысли о назревающем скандале. А может, оттого, что оказалась в нем замешанной.
— Ни одна живая душа ничего не узнает, — заверила она меня.
— Спасибо, — снова поблагодарила я и повернулась, чтобы по зеленому коридору пробраться к выходу.
— Что ни говори, он оказался прав. От слов одни неприятности.
Я застыла на месте, но постаралась держать себя в руках, чтобы не испугать Дороти:
— Он так и сказал?
Дороти кивнула:
— Сказал, что кино и цветы могут обо всем сказать без слов.
— Любая форма словесного общения ущербна.
— Да! — воскликнула Дороти. — Вы его знаете!
Еще бы.
— Кажется, знаю.
— Давно вы догадались?
— Нет. До самого последнего момента я не подозревала его.
Дороти широко развела руками, как будто хотела обнять свой магазин.
— Здесь люди говорят то, чего не сказали бы в другом месте. Как жаль, что он потерял ее, так и не успев обрести.