— И как только Вероника догадалась? Мы были очень осторожны.
Кэссиди взяла у меня дорожную сумку и поставила ее на пол.
— Верно, — сказала она, ведя меня на кухню. — Но один из симптомов паранойи заключается в том, что больному повсюду мерещатся преследователи. Думаю, убийцы в этом схожи с параноиками.
На кухне, на безупречно чистом кухонном столе цвета вереска, как нельзя лучше подчеркивающего нержавеющую сталь, царило настоящее буйство красок. Кэссиди извлекла из бара полдюжины бутылок всех цветов радуги.
— Очень кстати. Я хоть и не убийца, но точно схожу с ума, — обрадовалась я.
— Но ты уже была жертвой преследования, Молли. Так что у тебя не паранойя, а обостренное чутье. Но если не перестанешь думать об этом, тебя ждет бессонная ночь. А пока нам есть чем заняться. — Она указала на бутылки. — Pousse-cafe[27].
Мне самой не хватает терпения аккуратно наливать ликеры так, чтобы они не смешивались, а образовывали красивые полоски, зато теперь я увидела, как вознаграждается столь кропотливый труд. А когда все готово, стаканчик выпивается одним залпом. Кэссиди опрокинула первую порцию и подвинула ко мне бутылку гренадина.
— Но, пытаясь меня запугать, Вероника выдает себя с головой.
— Не рассуждай, а наливай. Более сложные задачи тебе сегодня противопоказаны. Приказ детектива.
— С каких пор вы с Кайлом заодно?
— С тех самых, когда я поняла, что он обожает тебя почти так, как ты того заслуживаешь. — Не глядя на меня, она переставила поближе ко мне бутылку желтого шартреза, и все-таки я заметила, как она улыбается. И полюбила ее еще больше. Ничто не заставляет нас оценить друзей так, как враги. С этой мыслью я собралась провести весь вечер, отдыхая и наслаждаясь обществом Кэссиди и своего pousse-cafe. И хотя бы до утра забыть о том, что завтра я пойду в цветочный магазин.
— Скорее я сама тебя убью.
Такими фразами не бросаются, особенно в разговоре с друзьями. Тем более с друзьями, которые ради тебя расследуют убийство. Но Трисия говорила не просто так. Она была в ярости. А еще испуганной, усталой и измотанной, но главное — разъяренной. Меня беспокоило одно: чтобы наша беседа не превратилась в шоу для моих коллег по «Цайтгайсту».
Я много работаю дома, и в редакции у меня нет своего кабинета. Есть только стол в вольере — большой открытой центральной части нашего офиса на Лексингтон-авеню, где ютятся ассистенты и младшие сотрудники. Начальство в своих кабинетах любуется панорамой города, а мы сидим за дешевыми столами и видим начальство через приоткрытые двери. Так проявляется кастовая система в американском бизнесе.