— У меня есть заказ из Гранд-отеля, — говорила по громкой связи Фрэнси, сидя у себя за столом и положив на него ноги; рядом в люльке лежала Бэлль. Одновременно она еще прижимала к уху мобильник, так как прослушивала сообщение от матери, предлагавшей пообедать вместе в пятницу. — Заказывают трех девочек на субботу, обязательно молоденьких.
— Насколько молоденьких? — уточнила Элизабет.
— В рамках закона, но не намного старше. Можешь организовать?
— Без проблем.
— Доставка ровно в двадцать три часа в номер триста тридцать один.
— Кто клиент?
— Пафф.
— Кто-кто?
— Джимми Пафф. Так его зовут.
— Хм…
— Слушай хоть иногда музыку, которую любят твои детки, тогда будешь знать. Новая звезда хип-хопа. Молодой похотливый козлик. Любит всякие странные штучки, насколько я слышала.
— Мои девочки все умеют.
— Знаю. В этом месяце можешь оставить себе побольше. Тебе еще что-нибудь надо?
— Да, знаешь, насчет дочки моей двоюродной сестры…
— Да, точно. Политехнический институт, правильно?
— Ну да, техническая физика…
— Баллов хватит, когда в следующий раз подаст документы.
— Спасибо.
— Что-нибудь еще? От Ронни Д. ничего не надо?
— Да, я жду несколько новых девочек. Иначе не справиться. Тесс беременна, а Рита с января пойдет учиться на медсестру. Думаю, Лена тоже скоро закончит, она нашла какого-то парня в Линчепинге.
— Любовь зла.
— Да уж. Но все равно ведь классно?
— Просто чудесно. Когда я могу забрать деньги?
— В любой момент.
Фрэнси порылась в ежедневнике, чтобы забронировать время, но прервалась, потому что в дверях стоял Адриан.
— Я перезвоню, — сказала Фрэнси и отключила телефон.
Повернулась к сыну, ожидая, что он объяснит, зачем пришел.
Он пришел, потому что соскучился.
— Я же учила тебя, что нужно стучать, — отчитала его Фрэнси. — Мне что, дверь запирать?
Он покачал головой. Ее запах. Хотелось его вдохнуть. Понюхать женщину, которая называла себя его мамой.
— Ну, иди сюда, — поманила его Фрэнси.
Он подошел и оказался в ее объятиях, несколько мгновений в целом мире они были только вдвоем.
Крошка Мари стояла на краю детской площадки и наблюдала за беготней стайки сопливых, взмокших детишек, они были такими чудесными, что ей хотелось кричать о том, что она больше так не может.
Опять начался приступ тоски. Они повторялись теперь все чаще. Ей всего сорок два, но она уже начала бояться старости. Неужели придется сидеть одной в собственном доме, день за днем, и никто не позвонит и не придет навестить? Ни дети, ни внуки — никто. Может быть, дети Фрэнси? Нет, у них будет собственная жизнь, свои семьи. Зачем им приходить к старухе, о подвигах которой они наслушаются в детстве?