И тут Ирина Анатольевна вспомнила о своей младшей сестре.
— Не сможет Анюта отказать мне в такую минуту, мы с ней дети одних родителей, — решила она и отправилась в другую комнату.
Она вновь порылась на дне сундука, извлекла оттуда коробку с различными бумагами, села на кровать и принялась перебирать их. Она откидывала в сторону фотографии, документы, письма, скопившиеся с годами, пока не наткнулась на нужный конверт от чудом сохранившегося письма мужа сестры, которое он написал Анюте, когда они еще встречались. Внизу на конверте, там, где значился обратный адрес, был дописан телефон.
Она бережно сложила конверт и спрятала в кармашек полинялой блузки, остальные бумаги убрала на место. Потом вернулась к своим малышам, разбудила их, по очереди покормила, поменяла пеленки и уложила.
— Спите, маленькие.
Поцеловав детей, она отправилась на переговорный пункт.
Ирина Анатольевна заказала трехминутный разговор, и через полчаса ее соединили.
Она разговаривала с мужем младшей сестры.
— Здравствуйте, Ирина Анатольевна, — неожиданно обрадовался Станислав Евгеньевич. — Сколько лет, сколько зим? — Он помнил о старшей сестре жены только хорошее со времен учебы в институте и от души поздравил, когда узнал, что та родила двойню.
— Спасибо, что не забыл, — сказала, довольная таким поворотом событий, Ирина. — Анютку не пригласишь к телефону? — поторопила она его, опасаясь, что не успеет уложиться в три минуты.
Ирина Анатольевна стояла и улыбалась, думая, что напрасно не разыскала сестру раньше, все боялась, что та ее отвергнет.
— Выкладывай, что у тебя случилось, — раздался резкий, отрывистый голос Анюты.
— Добрый день, сестренка.
— Не тяни, — начинала раздражаться новоявленная москвичка.
— У меня муж умер, — пожаловалась провинциалка.
— Туда ему и дорога, алкашу несчастному.
— Отца Алеша убил, и теперь его арестовали.
— Весь в отца, звереныш, — заключила Анна Анатольевна.
— У меня двойня родилась, — сдерживая рыдания, сообщила старшая сестра.
— Рада за тебя, — хмыкнула младшая. — Только не пойму, я-то тут при чем?
— Денег хотела занять, я совсем одна осталась, — умоляла сестра. — Я верну. Подрастут малютки, устроюсь на две работы и отдам все до копейки.
— Вот народ. Плодятся, как кошки, а кто-то должен их содержать. Развела нищету, сама и расхлебывай, — звучал раздраженный голос младшей сестры. — И еще об одном попрошу: не звони мне больше. У каждого из нас своя жизнь. — И она прервала разговор.
Ирина еще долго стояла, прижав к лицу трубку. Рухнула последняя надежда, никому нет дела до нее и ее детей. Кто-то стучал в дверь кабины и просил освободить ее…