— Григорий по пьянке хвалился. Мы с ним уже два года встречаемся, доверяет. Под этим делом, — Нина щелкнула пальцами около горла, — он вообще заводной. Швыряется деньгами напропалую, до меня дошли слухи, что как-то в ресторане даже стольники жег.
Алексей вспомнил эту историю, свидетелем которой был сам, и сказал:
— Необдуманно поступает, могут заинтересоваться, кому надо.
— Интересовались уже.
У гостя от удивления поползли брови вверх.
— И что?
— Он объяснил, что получил большое наследство от родителей, которые всю жизнь нефтяниками в Сургуте вкалывали, а там ставки высокие, северные. Только я точно знаю, что от того наследства одна пыль и осталась. Кстати, родители и свели его с теми людьми, которым он отправляет вагоны.
— Значит, нашим мясом северян откармливают? — пошутил Атаман, довольный состоявшейся беседой.
Нина отнесла пустые чашки и вернулась.
— Давай лучше поговорим о нас. Вот ты скоро уйдешь, больше я тебя никогда не увижу. — Она перебирала пальчиками волосы у него на голове, а на глазах выступили слезы. — Алеша, милый, не бросай меня. Ладно? — И она наклонила голову мужчины себе на грудь. — Я многого не прошу, приходи хотя бы раз в месяц. — Тут она произнесла слова, которые сыграли решающую роль в их дальнейших отношениях: — Я люблю тебя!
Атаман, конечно же, не разлюбил Светлану. Но иногда так бывает в жизни, что обе абсолютно разные женщины становятся одинаково родными и близкими. Алексей все для себя выяснил и отпала нужда устраивать на мясокомбинат Тюленя, но он остался и провел с Ниной еще несколько дней. И в дальнейшем связи с ней не порвал, а можно сказать взял ее на содержание. Правда, в отличие от Панина, не раскрывал источника своих доходов.
В Сургут летали Диксон и Сотник. Особого труда не составило выявить лиц, занимающихся разгрузкой прибывшего из другого города мяса по разнарядке и проследить путь товара на рынок в руки частных продавцов. Когда Диксон и Сотник вернулись, им удалось сфотографировать Панина при расчете с северянами. Таким образом вся цепочка незаконного сбыта государственной продукции была известна. Пришло время для шантажа Панина.
Григория сильно напугала ночная делегация и удивило присутствие среди них недавнего обидчика. Узнав, по какому вопросу пожаловали непрошеные гости, хотел сначала вызвать милицию, но вовремя опомнился и положил трубку телефона. Он долго не ломался и не строил из себя честного человека, а практически сразу согласился на тридцать процентов.
Получив жестокий урок, он стал вести более скромную жизнь, меньше говорить и запоздало сожалел о потере Нины, а поговорить по-мужски с Атаманом не хватало духа.