— Сама разбирайся в своих делах, — грубо ответил ей брат.
Но приезжавший погостить Алексей отнесся по-иному к жалобе сестры. Он заставил обидчика публично, в окружении его же друзей, на коленях извиниться перед Любой. Затем отвел юношу в сторону и приказал следить за тем, чтоб и другим неповадно было обижать сестру.
Люба тогда ходила задрав нос, а мальчишки даже близко боялись к ней подходить. Старший брат, который сам всего добился, да еще помогал всей семье, был для нее примером и авторитетом. Она мечтала стать сильной и независимой и полагаться только на себя. К более старшим ухажерам она присматривалась, выискивая выгоду, но всякий раз решала не размениваться по мелочам.
«Профессор — это другое дело, — размышляла Люба. — И неважно, что намного старше, зато из этого можно извлечь конкретную пользу».
Казакова понимала, что профессор женат, но не придавала этому факту никакого значения, замуж она пока не спешила.
«Ну держись, ученый! — мелькнула озорная мысль. — Узнаешь у меня, где раки зимуют!»
В кабинет Элькина Люба вошла бесцеремонной походкой. Поставила дипломат на пол, небрежно отодвинув его ножкой, и села на стул без приглашения, закинув ногу на ногу, выставляя на обозрение умопомрачительные формы.
— Вы хотели со мной побеседовать наедине? — с вызовом и каким-то задором поинтересовалась она у хозяина кабинета.
— Да-да, — машинально ответил преподаватель. Он не мог оторвать глаз от оголившихся ног. Заставлял себя, даже приказывал, но все равно продолжал жадно рассматривать их. Эта молодая девушка буквально сводила его с ума, покалывало в кончиках трясущихся пальцев от желания немедленно дотронуться до нее.
— Ножки мои понравились?
У Казаковой не было еще опыта общения с мужчинами, но интуитивно она чувствовала, что выбрала правильную линию поведения. Ее напористость и откровенность застали профессора врасплох. И она догадывалась, что в этот момент из него можно веревки вить.
— Есть на что посмотреть, — сказал Абрам Семенович, стараясь не заострять на этом внимания. Он с большим трудом поднял глаза, но столкнулся с надменной улыбкой. «Да эта девочка меня насквозь видит», — подумал он с ужасом.
Словно читая его тайные мысли, студентка сказала:
— Не нужно стесняться и скрывать свои чувства, Абрам Семенович. На занятиях вы преподаватель, а я — добросовестная ученица. В другой обстановке мы просто мужчина и женщина. Или кабинет профессора к чему-то обязывает?
И она в упор посмотрела на профессора.
— Нет-нет, — поторопился заверить Элькин. За свою уже немалую по годам жизнь он сталкивался с разными женщинами и, не раз попадая в неловкое положение, умел выпутаться, но на этот раз он ощущал себя несмышленым школьником. Нельзя сказать, что он был избалован женским вниманием, но стоит отдать должное — всегда добивался расположения понравившейся ему женщины. Впервые профессор растерялся и не знал, какую предпринять тактику, чтобы взять инициативу в свои руки.