О ГЛУБИНЕ И ТРАГЕДИЙНОСТИ
— Валентин Васильевич, прошлый разговор мы начали с поэзии Осипа Мандельштама. Думаю, будет правильно, если в наших беседах мы будем касаться и творчества ныне действующих литераторов. Хочу вам прочесть несколько стихотворений из недавно вышедшей в Москве книги «Засекреченный рай». Её автор, поэт Игорь Тюленев, лауреат многих литературных премий. Юрий Кузнецов так охарактеризовал его творчество: «В стихах Игоря Тюленева ветвится ствол характера и судьбы. Если его характер принадлежит ему, то его судьба неотделима от судьбы Родины…».
— Я хорошо знаю Игоря Тюленева. Пожалуйста, читайте.
— Открываю сборник наугад… Стихотворение «Школьный музей».
На родине моей в девятой школе,
Отдали под музей начальный класс.
И закупили тюлевые шторы,
Развесили нас в профиль и в анфас.
— Это не стихи и даже не басня. Это — поспешность, публицистика. Конечно, она вполне допустима в поэзии, но публицистика Пушкинская, Лермонтовская совсем иная:
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Горе какое, камень какой святой — в груди или на плечах; какой груз, Богом положенный, нареченный Богом нести! А Игорь Тюленев все говорит правильно, гладко: «И закупили тюлевые шторы». Но звучит это мелкотравчато… Профиль, анфас… Карикатурно.
— Продолжаю:
Поэт, биатлонист олимпиады
И средний чин из президентских сфер
Мы трое проучились здесь когда-то,
Тот октябренок, этот пионер.
— Ничего. Но сделано холодно. Читатель это чувствует, а значит, когда поэт писал, он был бесстрастным! И так ли важна сия информация?
— Лишь я один — ни сено, ни солома,
И видит Бог, нигде не состоял.
Но вырван был поэзией из дома
И вот… музейным экспонатом стал.
— Плохо это! Игорь Тюленев — человек честный, умный, он учился у нас на Высших Литературных курсах, занимался в семинаре Юрия Кузнецова. Но понимаете, в чем дело: у одного душа кричит, прекрасный язык, голос прекрасный, а совершенство техническое, как говорится, техника стиха, ему не дается. Слово его хромает, ритм хромает. Так вот, лучше его читать! Знаете, лучше смотреть на усталого скакуна, усталого коня с печальными глазами, чем на огромного, дурного бугая.
Игорю захотелось сказать, что он поэт, что он отличен от других выпускников, хоть и попал в школьный музей. Стихотворение сделано технически громоздко — будто это телега, свободно пущенная с горы. И вот она тарахтит вниз — без хозяина и без коня. Ну что же, такие стихи имеют право на существование. Особенно много их было в эпоху индустриализации и военной поры.