. В 1960 году Куадрос, который с радостью приветствовал кубинскую революцию, возобновил знакомство с Алексеевым в Гаване. «Я приду к власти, а я приду обязательно, — сказал Куадрос, — дайте ему первому визу». Казалось, избрание Куадроса открывает дорогу налаживанию отношений с СССР. «Это все знали в Москве», — с гордостью вспоминает Алексеев
>{48}.
Вскоре после инаугурации президента 31 января 1961 года Кремль решил воспользоваться теплыми отношениями Алексеева с новым президентом Бразилии. «Я получил указание вернуться в Москву», — вспоминал позже Алексеев. Москва хотела, чтобы он как можно скорее посетил Бразилию. Уехав с Кубы в начале апреля, Алексеев был уверен, что Кастро контролирует ситуацию. «Дороги были заминированы, — разъяснял Алексеев, — я был на Кубе, видел всю эту подготовку». «Но почему-то мы не верили, что может быть серьезное вторжение». Оглядываясь на прошлое, Алексеев признает: «Я не знаю почему, но не верили»>{49}.
В первую неделю апреля кубинцы и советские представители по-разному смотрели на США. Неизвестно, что думал Кастро об отъезде Алексеева, но мнения об угрозе вторжения были диаметрально противоположными. Гавана знала, что Хрущев и Кеннеди готовятся к саммиту, и в узком кругу Фидель Кастро выражал беспокойство, что его союзники в Кремле могут пожертвовать им ради улучшения американо-советских отношений. Кастро не высказывал своих опасений прямо, хотя вполне бы мог поделиться ими с Алексеевым, если бы последний был в Гаване. Вместо этого 7 апреля кубинские коммунисты направили конфиденциальное послание послу Кудрявцеву.
Кудрявцев предупредил Москву о желательности превентивных мер. Кубинские коммунисты не хотели, чтобы Фидель Кастро узнал об их послании. Не может ли Кремль сделать или заявить что-либо, чтобы успокоить Кастро? От имени «друзей» Кудрявцев запрашивал Москву: «Фидель Кастро хочет знать, поднимал ли Хрущев кубинский вопрос в беседе с послом США Томпсоном?»>{50}
В отсутствии Алексеева Кудрявцев стал главной фигурой для контактов между Кубой и Кремлем. Лидеры НСП были обеспокоены как возможным вторжением США, так и тем, как поступит Москва в этом случае. Несмотря на молчание Вашингтона, они заявили 8 апреля советскому послу о реальной опасности вторжения для поддержки сформированного правительства в изгнании Хосе Миро Кардона. «Ситуация более серьезная, чем в октябре 1960 года и в январе этого года»>{51}. Кубинские коммунисты признавали, что «кубинское правительство не располагает определенной информацией, когда и откуда начнется вторжение. Однако оно считает вторжение неизбежным»