.
Несколькими днями позже на пресс-конференции Джон Кеннеди взял всю ответственность на себя. «Есть старая поговорка, — сказал Кеннеди, — у победы сто отцов, а поражение — сирота»>{83}. Президент действительно чувствовал свою личную вину. Он понимал, что план Тринидад был лучше с военной точки зрения, чем проект «Запата», но по политическим соображениям план Тринидад был отклонен. Кеннеди винил себя за отмену второго воздушного удара. Он не понимал важности превосходства в воздухе для успеха всей операции. Он хотел бы, чтобы в беседах с ним ЦРУ и Объединенный комитет начальников штабов убедили его в этом. Но и он сам должен был поинтересоваться этой проблемой. Остальные аспекты его самокритики — что выбор повстанцев был фантазией, в которую его заставили поверить, — перевесили ошибки, совершенные в воздушной войне. Способность кубинского экспедиционного корпуса поднять восстание или набрать простых кубинцев не проверялась, так как оказалось невозможным обеспечить надежный плацдарм>{84}.
Счастливчики
После залива Кочинос кубинцы распространяли миф о действиях своих сил безопасности в апреле 1961 года. В интервью биографу Кастро Тэду Шульцу в 80-х годах министр внутренних дел в правительстве Кастро Рамиро Вальдес сказал, что «кубинская разведка прослеживала подготовку вторжения шаг за шагом от Майами до лагерей подготовки в Гватемале»>{85}. Вальдес подтвердил общее мнение кубинских обозревателей: «Мы имели сильную агентуру в контрреволюционных бандах»>{86}. Советские документы не подтверждают этого заявления. В мае 1963 года, то есть через два года после вторжения, Кастро в личной беседе жаловался Хрущеву, что кубинцы не сумели проникнуть в кубинское эмигрантское движение за рубежом. Кубинцы были уверены, что осуществляют контроль над теми, кто работает на Кубе, но несмотря на расхожее мнение о том, что в маленькой Гаване в Майами секретов нет, люди Кастро в 1961 году вынуждены были признать, что они не знали многого о действиях своих врагов — Мануэля Рейя, Хосе Миро Кардона и Тони Барона>{87}.
Советский Союз и Куба считали, что в апреле 1961 года они просто избежали катастрофы. Когда битва на побережье уже двигалась к завершению, братья Кастро обратились за помощью к КГБ. Неудача разведки очень беспокоила их. Хотя осенью 1960 года Рауль Кастро приступил к налаживанию широкого сотрудничества разведок, число «советников» в разведывательной службе Кубы оставалось незначительным. В свете промахов в Заливе Кочинос Рауль Кастро просил увеличить количество сотрудников КГБ. Советское руководство довольно охотно согласилось удовлетворить эту просьбу.