- Тинчи, а ты насовсем уходишь?
- О-ах! - выдохнул Тинч и задумался. - Может, вернусь ещё... А ты не ошибся? Отец твой так и сказал: "полк Даурадеса"?
- Так и сказал: "полк Даурдеса"...
- Надо говорить не "Даурдес", а "Даурадес", - поправил Тинч. - Это старинная фамилия. Ударение в начале и в конце.
- Ну да! - махнул рукой Таппи. - Он и удивился, что за имя такое, "Даура-Дес" - "Железная Лапа"... Ой, - спохватился малыш, - там келлангийские солдаты приехали! На папу кулаками замахиваются. Мне домой бежать нужно!
- Я приду, - сказал Тинч. - Вот только... с кем надо повидаюсь и приду.
- С отцом?
- И с ним. Ты пока... маму береги как можешь, понял? Ну, будь здоров.
Они крепко обнялись, хлопнули друг друга по плечу и - разошлись каждый в свою сторону.
- Тинчи-и! А кто он, твой отец?
- Мой отец - каменщик! Мы с ним - работяги!
Не дойдя первой же дюны, Тинч в нерешительности замедлил шаги и прислушался.
Со стороны дома у дороги не долетало ни звука. Ни крика. Ни выстрела...
Тогда он расстегнул карман, в котором хранилась книга. Из внутреннего отделения осторожно вытянул чётки, составленные из обточенных кубиков окаменелого дерева. На каждой из орехово-жёлтых граней чернел особый значок.
Сосредоточась, он набрал в грудь свежего воздуха, зажмурил глаза и, перемешав косточки чёток, сплюснул их между ладонями.
Открыв глаза, около минуты рассматривал получившийся узор. Чуть слышный голос сказал изнутри:
"Иди куда идёшь. Дом, в котором ты провел ночь, не потерпит ущерба. Неожиданное обстоятельство остановит врагов. Торопись. Тебя ждут дома".
; Вернусь ли я сюда? - спросил он, и снова перемешал и сплюснул кубики.
По виду новый узор напоминал языки огня. Внутренний голос на сей раз молчал...
Тинч пожал плечами, вздохнул и, вначале медленно, с оглядкой, затем всё быстрее зашагал вдоль полосы прибоя.
Он шёл быстро - ему нравилось так идти. В его лохматых, отросших за зиму волосах плясал попутный ветер, ветер Бальмгрима, ветер судьбы и удачи.
Эта земля была землёю Тинча. Этот ветер, поднимающий грузные, чёрно-красные от рассветного солнца волны, наполнял его лёгкие. Эта жизнь была его жизнью, и от простой догадки, что это действительно так, он с мурашками по коже ощущал, как знакомой сладкой тревогой туго наполняется сердце, что ноги сами несут, несут, несут его навстречу судьбе, и что нет, и не будет тому остановки.
- Счастли-ивым днём
Ве-ернусь я в дом...
И был Тинч. И был он смелым, сильным, весёлым, да таким удачливым...
Глава 2. Айхо
Волны стирают в песок неподвижные скалы,