— Мы стараемся перевыполнить план сдачи фруктов, вывести район на первое место и с честью отрапортовать области, а вы…
Но то, что не удалось капитану, удалось Сереге Пушкареву.
— Ну ладно, хватит, — попросту перебил Грызлюка Серега. — Видно, что ребята вы тренированные. Только и мы не пальцем деланные. Вам все лишь бы сдать да перевыполнить, а что дальше — гори оно огнем… На чужом горбу в рай хотя, те въехать!..
Капитан милиции даже вроде обрадовался — хоть кто-то осадил этого Грызлюка.
А Серега повернулся к Лене и разъяснил уже ей одной:
— Да у них, после рапортов ихних, яблок пропадает столько, что ими можно было бы накормить все детские сады о? Орла до Красноярска.
И тогда Лена зло сказала Грызлюку:
— А на рынках потом перекупщики по три, по четыре рубля за килограмм дерут!
— Эт-то еще что такое?! — возмутился круглолицый Грызлюк.
— Это не «что такое», а женщина, — холодно ответил ему Карцев. — И я тоже попросил бы выбирать выражения.
Пожилой капитан милиции недобро усмехнулся, махнул рукой и решительно влез в свой желтый УАЗ.
Он в сердцах захлопнул за собой дверь, поглядел через стекло на размахивающего руками круглолицего Грызлюка, вздохнули сказал, не обращая внимания на своего водителя:
— Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет… Прости, господи.
«Шкоды» Карцева и Пушкарева ползли на перевал. Впереди снова шел Карцев.
Лена лежала в подвесной койке, держала руку на плече Карцева. Занавески с барабанящими зайчиками покачивались у ее лица.
— А если бы не заправили? — спросила она.
— Чего гадать! Заправили же.
— Ну, а если бы не заправили?
— Если бы да кабы…
— М-да… — вздохнула Лена и сняла руку с его плеча.
Подъем становился все круче и круче.
Карцев поглядывал в зеркало на Серегины фары. Надсадно ревели двигатели.
Карцев рывком переключил на нижнюю передачу, и двигатель завыл уже в другой тональности.
— Тебе казалось — романтика трассы… — усмехнулся он. — Тяжелый и благородный труд водителей… Ветер дальних странствий. Так, что ли? Как в журнале «За рулем»?
— Пожалуй, — согласилась Лена. — Не совсем, но что-то в этом роде.
— А оно так и есть. Чего же ты огорчаешься? Правда, это одна сторона медали. А ты вдруг увидела вторую… О которой знает только тот, кто сам ее носит.
— Послушай, а нельзя прожить без этой медали? Одну сторону которой приходится скрывать?
— Да запросто! Вкалывай от звонка до звонка и не бери ничего в голову. Главное, чтобы ты ни в чем не был виноват… Пусть про все думает тот, кому по штату положено. А ты крути свою баранку и не нарушай правил уличного движения…