Лихорадочное возбуждение как бы потрясло все ее существо.
— Не боюсь!.. Не боюсь!.. — с почти детским задором выкрикнула она. — Зови кого хочешь! Пусть приходят… Наши всё поймут. Всё увидят!.. Шпион!.. Негодяй!.. Подлец!.. Да я сама всем расскажу!..
С решимостью, которую трудно было предположить в столь щуплом тельце, девушка ринулась и настежь распахнула окно.
А за окном, как бы далекая и чуждая всем людским страстям и тревогам, дышала прохладой майская ночь.
Даже сюда, в этот узенький переулок Москвы, из всех ее садов и скверов доносился запах распустившейся молодой листвы.
Едва ли Инна обратила внимание на прелесть весенней ночи…
Сейчас она крикнет, сбежится народ…
Но прежде, чем она успела осуществить свое намерение, случилось то, о чем Инне Зубковой уже никогда и никому не суждено было рассказать.
Тяжелая рука зажала ей рот, и она забилась в живых тисках…
Тот, кто приподнимал ее над подоконником, был нечеловечески страшен. Но на этот раз все происходило в самой реальной жизни.
Еще одно усилие…
Рывок…
Заглушенный вопль…
Тело пронеслось мимо этажей вниз, на асфальт…
А убийца воспользовался той самой пожарной — лестницей, которую он в свое время обнаружил в квартире Подскоковых.
Глава шестнадцатая
Неумолимые факты
— Вот какая картина складывается, Василий Антонович, — вздохнул сидевший за внушительным письменным столом человек в роговых очках. — Нам предстоит серьезный и, я бы сказал, тяжелый разговор.
Василий Антонович Сенченко вопросительно посмотрел на майора Власовского. Замечание о характере предстоящего разговора вызвало у него недоумение.
— Сознаюсь, мне очень грустно видеть известного профессора Сенченко в такой роли… Каюсь, я лично сделал все, чтобы ваше имя пока оставалось незапятнанным. Но, — продолжал Власовский, протирая лоскутком желтой замши стекла очков, которые он снял, — как говорится, факты — упрямая вещь. А фактов, к сожалению, накопилось более чем достаточно. Надеюсь, что у вас хватит мужества, чтобы посмотреть правде в глаза.
— Я слушаю, — сдержанно сказал Сенченко.
— Начнем по порядку. Вы все знаете о вашей жене?
— Да… — начал Сенченко, и внезапно поколебался. — Почти… — добавил он.
— Почти? — ухватился Власовский. — А чего же вы все-таки о ней не знаете?
Секунду помедлив, Сенченко рассказал о записке, случайно оброненной Людмилой в машине.
— Но я думаю, что это дело личное и вряд ли может вас заинтересовать, — добавил Василий Антонович.
— Допустим, — заметил Власовский, — и вы не пытались выяснить, от кого эта записка?
— По правде сказать, нет, — ответил Василий Антонович. — Я уже сказал, что дело это только личное, и верю, что рано или поздно жена сама мне об этом расскажет. Наши отношения с женой таковы, что…