— Гриша сказывал.
— Выходит, знали и молчали. А теперь— дождались. Дома не ночует, божечки.
Старик виновато молчал.
За домом на улице сигналила машина.
— Мария! Мария! — крикнул Берестень из машины.
— Петр Григорьевич, что случилось? — спросила подбежавшая Мария.
— Что ж ты кашу заварила, а сама в личном огородике копаешься? К Вежневец ехать надо. — Он выжидающе придерживал дверцу машины.
— Не могу я, — взволнованно заговорила Мария. — Никак не могу… Может, завтра.
— Будет завтра, будут и дела завтрашние. Что-то непонятливая ты стала. Может, агитатора прислать для разъяснения? — съязвил Берестень.
— Ладно, — обреченно махнула рукой Мария. — Сейчас я…
Быстро пошла к дому.
Берестень вышел из машины. Размялся.
Народу в лавке было мало. Две девушки да Груша, которой продавщица отпускала соль в мешок. Иван с порога спросил:
— Сигареты найдутся?
Продавщица оглянулась, ответила сердито:
— Не завозим.
— Что ж курить?
Продавщица бросила на прилавок пачку «Беломора».
— Сердитая, — попытался наладить контакт Иван.
Груша завязала мешок, повернулась к Ивану:
— Здоровьица тебе, Кириллович.
— А я тебя и не признал сразу. Как живешь, Груша? Забыл отчество твое. — Иван приободрился, заулыбался.
— Куприяновна, Аграфена Куприянова Да я и сама забывать стала, годы… А ты, небось, рад, что вернулся.
Иван утвердительно закивал.
— На мой характер — я таких возвращенцев метлой встречала бы, — сказала продавщица. — Нагуляются, а потом, под старость, здравствуйте, подарочек жене.
Иван чертыхнулся и рванул из лавки.
Груша вышла за ним, сгибаясь под тяжестью мешка.
— Тоже мне халява… Рот до ушей р>азинула… — буркнул сквозь зубы Иван. >-Давай подсоблю.
— Ежели не трудно, — сразу согласилась Груша.
Иван взвалил мешок на спину.
— Бывало, я по пяти пудов носила, — сказала Груша, поддерживая мешок у Ивана за спиной. — Теперь недозволено.
— Зачем тебе столько солн?
— А как же, хозяйство. Грибки, солонина, мало ли что.
За ними сигналила машина. Иван посторонился. Машина поровнялась с ним. Дверца открылась.
— Божечки, а я его жду. — Мария сидела в машине сердитая. — Не был еще?
— Был, дохлое дело.
Мария хлопнула дверцей. Машина рванула с места.
— От везуха, — процедил Иван сквозь зубы.
Иван возился в огороде. С трудом выпрямился. Спину ломило непривычно, но приятно. 'Забытое чувство физической усталости. С удовольствием крякнул, осмотрелся, увидел впереди отца, согнувшегося над грядкой. Обошел его старик.
— Ну что, полегчало? — крикнул дед Кирилл.
Иван с удовольствием потянулся, вытер пот со лба.
— То-то же! Работу в колхозе проси. Нечего Марье глаза мозолить!