Народу в вестибюле хватало, однако, суета улеглась. Красавица смешанных кровей, которая выдала ей/им ключ, более не стояла за регистрационной стойкой: ее смена закончилась. Под козырьком перед центральным входом двое других мужчин в зеленой униформе останавливали такси для гостей отеля, многие из которых были в смокингах и длинных, сверкающих платьях.
«Отправляются на вечеринки, — объяснила Сюзанна. — Или в театр».
«Сюзанна, что мне до них? Нам нужно просить одного из этих мужчин в зеленых костюмах остановить желтый автомобиль?»
«Нет. Возьмем такси на углу».
«Ты так говоришь?»
«Слушай, достала ты меня своей подозрительностью. Ты везешь своего малого туда, где его или тебя ждет смерть, я в этом уверена, но я признаю твою решимость добраться до того места и сдержу обещание. Да, я так говорю».
«Хорошо».
Не произнеся более ни слова, уж тем более, не извинившись, Миа покинула отель, повернула направо и зашагала ко Второй Авеню, «Хаммаршельд-Плаза-2» и прекрасной песне розы.
17
На углу Второй авеню и Сорок шестой улицы у тротуара припарковался красный металлический фургон. От времени краска заметно выцвела. В этом месте бордюрный камень выкрасили в желтый цвет, и мужчина в синим костюме, с нашивкой на рукаве «Служба охраны», обсуждал сей факт с другим мужчиной, высоким и белобородым.
А внутри Миа внезапно забурлило смятение.
«Сюзанна?»
«Что случилось?»
«Этот мужчина!»
«Охранник? Ты про него?»
«Нет, тот, что с бородой! Он же выглядит точь-в-точь, как Хенчек! Хенчек из Мэнни! Разве ты не видишь?»
Миа и не видела, и не хотела видеть. Она уже поняла, что парковка фургонов у тротуара в тех местах, где бордюрный камень красили желтым, запрещалась, и, хотя бородатый мужчина это понимал, отгонять фургон он определенно не собирался. Наоборот, продолжал расставлять мольберты, а на них — картины. Миа чувствовала, что на эту тему мужчины спорят не в первый и, судя по всему, не в последний раз.
— Я вынужден выписать вам квитанцию на уплату штрафа, преподобный.
— Делай, что должен, охранник Бензик. Бог любит тебя.
— Хорошо. Рад это слышать. А квитанцию вы порвете. Так?
— Отдайте кесарю кесарево, отдайте Богу богово. Так говорит Библия, и да будет благословенна святая книга Господа нашего.
— Это я понимаю, — Бензик достал из заднего кармана толстую пачку бумажек, начал что-то писать на верхней. Чувствовалось, что это тоже давний ритуал. — Но вот что я вам скажу, Харригэн… рано или поздно город заметит, чем вы тут занимаетесь, и тогда они воздадут вашей святой заднице по полной программе. Я очень надеюсь при этом присутствовать.