– А что касается вечной жизни – столкнувшись с происходящим сейчас со мной, я понял ценность своей сегодняшней жизни. А завтра будет завтра.
Он опять отхлебнул. Тарелка стояла нетронутой.
– Мне, конечно, удалось продлить жизнь мышей. Но знаете, любой живой организм строго сбалансирован. Как на клеточном уровне, так и на молекулярном. Если мы вторгаемся и начинаем что-то изменять в клетках, это может вызвать цепь изменений, которые совершенно непредсказуемы. Не говоря уж о том, что организм человека отличается от организма мыши. И вообще, механизм старения не ограничивается укорачиванием теломер. Я убежден в этом. Это процесс сложный и комплексный, и мы стоим только в начале большого пути постижения истины. Я боюсь, что мои нынешние спонсоры слишком оптимистичны в своем желании жить вечно. Могут не успеть.
Стивен замолк, а Вероника обдумывала сказанное. Он не догадывался, что оптимизм его инвесторов может легко перерасти в ненависть, когда они узнают о подобной перспективе, и тогда всем станет плохо, и в первую очередь Стивену. Но, учитывая, через что ему предстояло пройти с завтрашнего дня, Вероника решила – знать об этом Стивену не полагается.
Вообще, проблемы множились. Вечером опять пришлось выходить на лестничную площадку, чтобы в очередной раз повидаться с Борисом, который становился просто настырным. Видимо, на него давили, а он на нее. Вероника сначала не хотела говорить ему об эксперименте Стивена, но потом решила, что, скорее всего, неурочное появление ее куратора было вызвано доставкой в обычно тихое здание медицинского оборудования, по поводу чего придется давать объяснения. С завтрашнего дня там начнут появляться медсестры, которые будут входить и выходить из здания, и это тоже не пройдет незамеченным мимо взора наблюдателей. Поэтому она вздохнула и решила признаться. Такое не скроешь.
По реакции Бориса трудно было понять, какое впечатление на него произвела эта новость. Но вывод он сделал правильный:
– Теперь вы запросто можете входить к нему в кабинет.
К сожалению, он был прав. Получалось, что у нее не оставалось повода затягивать начало шпионской деятельности.
– А что конкретно он собирается с собой сделать? – перешел Борис к интересующей его теме.
– Я почти ничего не знаю. Об этом он говорит только со своими ассистентами. Но предполагаю, что он решил поставить на себе эксперимент и посмотреть, что из этого получится.
Но от куратора не так просто было отделаться.
– А почему над собой?
– Ну, он немного не от мира сего, – попыталась вывернуться Вероника. – И у него рак. В общем, я не знаю.