Микешин обвел вокруг себя рукой. Он никак не мог понять, чего хочет от него капитан. Неужели он это серьезно?
— Делайте то, что вам приказано, — сухо сказал Дробыш и направился к трапу.
Кровь бросилась в лицо Игорю.
— Одну минуту, Георгий Георгиевич.
— Ну что еще?
— Я думал, что могу рассчитывать на вашу помощь.
Мне еще многому нужно учиться.
Дробыш холодно посмотрел на помощника:
— Учить вас должны были в мореходном училище, а здесь вы должны работать. Понятно?
Микешин стоял на мостике растерянный. Теперь ни море, ни солнце не радовали его. На душе было скверно.
8
По проложенному курсу, в восьми милях от Босфора, на карте значилась жирная стрелка и под ней неразборчивым почерком Дробыша написано: «Разбудить капитана».
Игорь нервничал, — он боялся допустить какую-нибудь неточность.
Ночь выдалась ясная, но, как всегда бывает в этих широтах, темная. Море плескалось у бортов. Топовый огонь бросал вперед расплывчатый белый свет. В рубке было темно и тихо.
Микешин до боли в глазах вглядывался в невидимый горизонт. Ждал, когда откроется самый сильный из береговых маяков — «Сыглывортокос».
«Только бы вовремя увидеть маяки и навести точку», — думал Игорь, не отрывая бинокля от глаз.
Через полчаса слева на горизонте возникло еле заметное белесое зарево, и почти сразу же Игорь увидел слабенькую вспышку. Она появилась и исчезла.
— «Сыглывортокос», — облегченно вслух сказал Микешин, и, поймав следующую вспышку, пустил секундомер. Вспышка появилась ровно через пятнадцать секунд. Ошибки не было. Это — «Сыглывортокос».
Игорь поднялся к главному компасу, взял пеленг и проложил его на карте. До стрелки, где нужно разбудить капитана, было еще далеко. Зарево увеличивалось. Скоро оно превратилось в цепь огней. Город будто выходил из моря в своем сверкающем убранстве. Вспышки маяка становились все ярче. Оставалось найти еще один, более слабый маяк «Ешилькей», взять два пеленга и поставить точку. Но этот маяк пока не открывался. Вдруг слева вспыхнул яркий огонь и погас. Игорь подождал. Огонь снова вспыхнул.
«Хорошо! «Ешилькей». Сейчас будет точка», — решил Микешин и поднялся к компасу. Но огонь больше не появлялся. Так прошло около двадцати минут.
Теперь уже вокруг сверкало много огней. Они то вспыхивали, то гасли. Игорь проверял их секундомером. Иногда они соответствовали «Ешилькею», но потом снова исчезали или меняли период. Вспотевший от волнения Микешин носился от главного мостика к рубке и лихорадочно прокладывал пеленги. Большой неуклюжий треугольник ложился на карту совсем не там, где шло судно. Или пеленги были неверными, или Игорь брал не те маяки. До «капитанской стрелки» оставалось не более четырех миль, а точки все еще не было.