Начальник отдела кадров хотел было что-то сказать, но Королев не дал ему открыть рта:
— Моряки, прибывшие из Германии, — наш золотой фонд. Опытнейшие люди. Поймите это и не волнуйтесь. Я уже все согласовал. Лучше займемся назначением людей.
Начальник отдела кадров недовольно поджал губы, развязал папку и вытащил список.
— Куда вы Горностаева наметили? — спросил Королев.
— Покуда никуда.
— Так вот… пошлите его на самое большое судно, которое мы принимаем. На «Принцессу океана».
Борис Васильевич сделал заметку в списке.
Один за другим назначались на суда вернувшиеся из Германии моряки. Дошло до буквы «М».
— Микешина куда?
— Микешина… Он долго плавал у нас старпомом. Дельный парень. Его пошлите на «Арктурус». Судно маленькое, легкое. Пусть начинает командовать.
В списке против фамилии «Микешин» появилась отметка: капитан «Арктуруса».
— И вызовите его из отпуска. Довольно ему отдыхать, — приказал Королев. — Давайте, кто там следующий?..
9
Трофейный теплоход «Арктурус», еще не получивший нового названия, стоял у стенки в Гутуевском ковше. Маленький, он поднимал всего тысячу тонн груза; низкая обтекаемая труба, каплеобразный нос, тонкие мачты, корпус, выкрашенный светлой шаровой краской, — он был хорош, этот морской малыш…
Микешин уже издали заметил теплоход, но не торопился войти на его палубу. Он шел медленно, издали любуясь им. Вот оно, это судно, которое так часто снилось ему в холодные риксбургские ночи. Маленькое, новое, блещущее чистотой. На таком судне лучше всего начинать плавать капитаном.
Вчера Игоря долго и придирчиво экзаменовала комиссия из опытных капитанов. Он ответил на все вопросы, и капитаны вынесли заключение: «Знания хорошие. Может быть использован капитаном на судах четвертой группы»[45].
Вот оно, это судно. Игорь дождался его. А сколько товарищей ушло навсегда… Они никогда больше не почувствуют палубу судна под ногами, не увидят моря…
Никогда не взойдет на мостик Виталий Дмитриевич Дрозд…
И Курсак не перегнется через машинные поручни, чутко прислушиваясь к работе двигателей. Никогда…
Нет Константина Илларионовича…
Микешин подошел к теплоходу, положил руку на теплый от солнца борт, подержал ее так, потом погладил обшивку, любовно, ласково, словно близкое живое существо.
— Нет, это не должно повториться, — вслух подумал он и вступил на трап.
10
За бортом невысокие волны вскидывают белые гребешки. Чуть покачивает. Изредка из овальной трубы теплохода вылетают голубые кольца газа. Дрожит палуба под ногами. В лицо ударяет упругий, свежий встречный ветер. Далеко впереди виднеется неровная, волнистая линия горизонта. Яркий солнечный день.