Штурман дальнего плавания (Клименченко) - страница 93
Мы рассаживаемся вокруг Глеба Андреевича, и он начинает показывать нам созвездия:
— Вот, смотрите… Видите созвездие, похожее на латинскую букву дубль-ве? Это Кассиопея. А вот ковш — это Большая Медведица. Проведите прямую линию вверх по его передней стенке, и вы упретесь в Полярную звезду. Видите?.. А вот Вега — одна из самых ярких звезд нашего полушария. Около нее еле заметный параллелограмм. По нему вы всегда ее легко отыщете.
Я смотрю на небо и думаю: «Дева — русалка, Скорпион — паук, созвездие Ориона — рыцарь с мечом, Пегас — летающий конь, Северный венец, Плеяды… Все знакомые с детства картинки из какой-то старинной книжки мифов. Теперь я должен хорошо уметь находить их среди миллионов звезд. По ним определяются в океане…»
…Стоишь на руле. Нас ставили на штурвал по двое: практикант в паре с кадровым матросом. Легко поворачиваешь рулевое колесо и смотришь на паруса. Нельзя выйти, из ветра, иначе беда — придется делать поворот. Только неопытный рулевой может допустить это.
Луна. Живая серебряная дорожка бежит по черной густой воде. И паруса в лунном свете кажутся серебряными, легкими. Не слышно шума машин, как это бывает на паровых судах. Только где-то постукивает плохо закрепленный шкот и однообразно, чуть слышно, тоненьким голосом поет ветер между снастями.
Впереди на мостике выделяется белая расплывчатая фигура вахтенного помощника.
Стоишь на руле и начинаешь фантазировать о «Летучем голландце», о пиратах, вспоминаешь знаменитых русских флотоводцев-парусников, плававших в этих местах, — Ушакова, Сенявина, Нахимова…
Хорошо в лунную ночь на борту парусника! Хорошо!
Бывало, к нам на бак приходил Адамыч, садился со своей кривой старенькой трубкой и начинал рассказывать всевозможные морские истории из своей жизни.
Адамыч! Незабываемая фигура! Вспоминая «Товарищ», нельзя не вспомнить Адамыча, — так нераздельно связаны они вместе. Никто из плававших со мной на «Товарище» не знал, когда он пришел на парусник. Плавал он и с капитаном Андреевым, и с Барминым, плавает теперь и с Эрнестом Ивановичем. Во всяком случае, о каком бы годе ни зашла речь, Адамыч всегда говорил:
— Да… в тот год мы на «Товарище»…
Небольшого роста, коренастый, с совершенно голой блестящей головой и красным обветренным лицом, изрезанным сотней мелких морщинок, водянистыми старческими слезящимися глазами, Адамыч представлял собой типичного боцмана парусных судов. Такого вы могли увидеть и на картине, и в кино, и на любом бороздящем океаны паруснике.
Несмотря на то что Адамыч стал уже плохо видеть, командовал он артистически. Изумительно знал по виду и на ощупь каждый кончик на судне. Ему не надо было задирать голову и смотреть, как стоят паруса. Он угадывал это по степени натяжения снастей.