нович рассказывал жене и дочке о своем необыкновенном визите.
— Видишь, сразу сколько родни! Это вот она сама в молодости. Довольно симпатичная. А это вот — с моим отцом и его старшим братом. Вот отец, слева. Но он тут совсем молодой, непохож па себя… Она утверждает, что у него был крутой характер, очень упрямый, вспыльчивый, это, говорит, фамильная черта. Так что ты не удивляйся, если я когда-нибудь ненароком… — И Виктор Семенович смешно потряс кулаком.
Жена и дочь рассматривали снимки. Обе они были очень похожи друг на друга, и сейчас лица их хранили одно и то же общее выражение, которое можно назвать скептическим.
— Ну-ну, — сказала Наташа, так звали супругу. — Это она тебе подарила?
— Дала переснять. А подарила… вот что. — Виктор Семенович вытащил из портфеля коробочку и банку. В банке было варенье, а в коробочке — часы. Карманные, с крышкой, на цепочке, как носили когда-то.
— Они ж не ходят, — сразу заметила дочь Ириша.
— Да, их надо к мастеру хорошему, — сказал Виктор Семенович. — Это старинная вещь, фамильная, еще, вероятно, моего деда… А вот варенье, попробуйте. Это она — вам.
— Спасибо, — сказала Наташа. — А нет ли у нее там еще чего-нибудь старинного. Может быть, из мебели, и может, она продает?
— Не думаю. У нее книги, библиотека. Но она ее завещала.
— Кому?
— Государству.
— Понятно, — сказала Наташа. — А что, скажи, пожалуйста, она совсем одна? А там детей, внуков…
— По-моему, нет никого. Я не спрашивал.
— Где-нибудь сын, который женился и забыл про мать. Злая невестка…
— Почему ты думаешь?
— Потому что от хорошей жизни не ищут племянников!
Виктору Семеновичу уже надоел этот разговор, и он покинул кухню, направился в спальню, здесь постоял в размышлении потом придвинул стул к шкафу, скинул шлепанцы, встал и принялся шарить рукой поверх шкафа, что-то там ища.
Наташа была тут как тут.
— Что ты там ищешь, скажи, я помогу.
— Коробка где-то с письмами, помнишь, нет? Старые письма.
— Вспомнил! — сказала Наташа. — Мы же их давно, еще на той квартире…
— Что давно?
— Когда переезжали, избавлялись от хлама.
— Ты уверена?
— Да. Слезай. А фотографии у меня все вместе, на второй полке, где всегда… Послушай, Витя!
— Что?
— Ну спустись на землю.
Виктор Семенович, в отличие от своих предков, был человеком покладистым, он согласился, слез.
— Не стой в носках, — сказала Наташа, и он влез в шлепанцы. — Послушай, Витя. — Она держала в руках теткины фотографии. — Эта карточка, она ведь… абсолютно не убеждает. Это ведь какое-то другое лицо, ты смотри.
Наташа зажгла торшер, протянула мужу фотографию и вслед за ней другую, только что извлеченную из шкафа, со второй полки.