— Доброе утро.
— Твои? — спросил тот.
— Она божится, что моя работа.
Сменщик присел на корточки. Нахмурился.
— Хотя бы не такие страхолюды, как папаша, а только наполовину.
Мы были полустрахолюды, полутемнокожие, полудикие. Взрослые то и дело нагибались к нам и объясняли, что вот это у нас от Ма, а вот это от Папса. Сейчас мы, все трое, смотрели не на сменщика, а поверх него на Папса — он стоял, где стоял. Он метнул в нас взгляд, который невозможно было расшифровать, но серьезный, очень серьезный.
— Что это все такое? — спросил сменщик, потянув за уголок моего спального мешка.
Я посмотрел на Джоэла, стоявшего рядом со мной; Джоэл — на Манни.
— Послушай, друг, — сказал Папс. — Давай потолкуем.
— Папаша вас тут на пол кладет спать?
— Я говорю: давай потолкуем.
Сменщик встал во весь рост.
— Потолкуем?
Папс полез в карман, достал ключи от машины и положил на ворох в руках у Манни.
— Иди, посади братьев в машину, — сказал он негромко, — только не роняй ничего.
Повернувшись к сменщику, Папс проговорил:
— Как так? С моими детьми толковать можно, а со мной нет?
В машину мы все втиснулись спереди, встали на колени на пассажирское, локтями уткнулись в щиток, лица подперли ладонями. Смотрели сквозь ветровое стекло, как на ступеньках Папс и сменщик курили и жестикулировали, Папс то на него показывал пальцем, то на нас в машине, то на небо, а сменщик — тот по большей части держал руки у груди, ладонями наружу, и отгонял от себя воздух. Изо ртов у них вылетал то пар, то дым, а кофейный стаканчик стоял себе на стенке нетронутый.
— Спорим, Папс ему накостыляет, — сказал Манни.
— Да нет, погляди на того, — сказал Джоэл. — Он драки не хочет.
— Он заснул, — сказал я.
— Кто?
— Папс. Он там заснул.
Джоэл и Манни перестали толкаться ради лучшего места и посмотрели на Папса пристальней.
— Значит, не мы виноваты? — спросил Джоэл.
— И мы тоже, — сказал Манни. — Всегда мы тоже.
Папс подошел к кофейному стаканчику сменщика и ударил по нему — яростно, со всего размаха, как будто хотел отшвырнуть за тридевять земель. Коричневая жидкость взметнулась дугой и разбрызгалась по тротуару. Сменщик, глядя на Папса, прищурил глаза, покачал головой, потом плюнул на землю и пошел от него в здание.
Когда Папс открыл дверь машины, Манни и Джоэл уже сели сзади и пристегнулись, пытаясь уменьшиться, стать невидимыми, но Папс повернулся на сиденье, схватил Манни за волосы и потребовал:
— Ключи!
Манни отдал ему ключи.
— Когда я говорю шевелиться, надо шевелиться, понятно, нет?
Никто ничего ему не ответил.
Он отпустил Манни и повернулся ко мне, взял меня за подбородок, впился пальцами в щеку.