– Продержусь! – жизнерадостно отвечал Витек. – Я же в душе инвалид войны.
– В душе мы все инвалиды. А удостоверение у тебя есть?
– Вы же мне уже организовали.
– Все забыл, хорошее лекарство, – успокоился Николай Петрович.
– Куда едем? – спросил Витек.
Шабашов сказал:
– Ты – к моей любовнице, я – на заседание. Хоть отосплюсь… Вот жизнь! – добавил он. – Так не хочется, а приходится жену обманывать.
Как-то так повелось, что в переломные периоды истории возникают и соответствующие имена людей. Вот, например, раньше были мена: Революция, Милиция, Электрификация. Да и сейчас общественные идеи прочно входят в личную жизнь. Время такое бурное.
И вот в это интересное время и решили собраться вместе интересные лица с интересными именами на Новый год.
Собраться решили у рядового труженика без имени и без фамилии.
Первой пришла Гласность Ивановна. Она была девушкой красивой, но какой-то недокормленной. Видимо, сказывалось тяжелое подпольное детство. У нее были огромные испуганные глаза. И ма-а-аленький ротик.
– Гласность Ивановна, дорогая, проходите, садитесь, рассказывайте, – пригласил хозяин дома, рядовой труженик.
Она прошла в комнату, озираясь и вздрагивая. А потом стала устраиваться на краешке стула. Краешек она хотела занять очень маленький и поэтому даже два раза падала. Наконец, она присела, но как-то над стулом. И скромно моргнула большими глазами. Она редко ими моргала. Примерно, раз в квартал.
В это время в квартиру без звонка ворвалась Демократия Степановна. Выглядела она хорошо. Она всегда была женщиной очень популярной. Ведь про нее по многу раз в день говорили по телевизору. Но вот так, в жизни, хозяин увидел ее впервые. Она сразу шикарно уселась и закурила. Стул она выдернула из-под Гласности, но та не упала, продолжая сидеть без стула.
– Скучновато у вас, – сказала Демократия Степановна, – может, расскажете что? – обратилась она к Гласности.
Гласность Ивановна скромно улыбнулась и написала на бумажке: «Нельзя, а то услышат». Она показал текст и бумажку скушала.
– А кого мы еще ждем? – нетерпеливо спросила Демократия Степановна.
– Ускорение должен прийти, – ответил хозяин, – что-то опаздывает.
В дверь позвонили. На пороге возникли братья-близнецы Оптимизм и Пессимизм. Оптимизм сразу включил телевизор. Там передавали сводку погоды. Оптимизм не расслышал и переспросил:
– Какое, какое направление свежего ветра ожидается?
Пессимизм ответил:
– У нас одно направление – в морду.
В дверь позвонили.
– Ускорение пришел! – воскликнула Демократия Степановна.
Но это был опять не он. В комнате появился бодрячок с барскими замашками по имени Застой Ильич. Из карманов у него торчали четыре взятки и два служебных положения. Ими он все время пользовался.