— Вы обратили внимание, я полагаю, что эти четверо хорошо вооружены?
— О, конечно, но это не беда. Разве вы не видите, как они всем жмут руки? Они просто выехали на поиски лошадей.
— Да, я это видел; но я заметил также, что патронов у них много, а ружья начищены. Индейцы не ищут лошадей повзводно, мистер Пирс.
Собеседник улыбнулся, окинув Сигера косым взглядом:
— Вы что, нервничаете? Если да, можете отправляться в тыл.
Однако Сигер, проведя большую часть жизни среди краснокожих, знал их обычаи. Он тихо ответил:
— Сейчас их только четверо, но скоро вы увидите больше. — И он указал на север, где из-за холма показались головы трех всадников. Эти тоже оказались молодыми воинами кайова в полном вооружении, которые задали управляющему тот же вопрос и в заключение вежливо сказали:
— Мы просто проедемся с вами и поглядим, как вы это делаете.
Когда они ускакали вперед, Сигер высказался более откровенно:
— Мистер Пирс, мне кажется, вам следует лучше расположить своих людей. Они все растянуты, ружья у них за спинами, и вовсе не готовы к защите.
Пирса наконец затронула серьезность скаута, хотя он и указал на разницу между «горсткой из семи трусливых индейцев» и его собственной армадой из двадцати храбрых и опытных людей.
— Все это так, — отвечал Сигер. — Но эти семеро — всего лишь соглядатаи, приехавшие выяснять наши намерения. Нам придется иметь дело со всей армией Одинокого Волка — и очень скоро.
А через несколько минут семеро молодых индейцев, тихо проехав вперед, заняли рубеж на холме чуть впереди разведчиков. Подъезжая к ним, Сигер подметил большую перемену, произошедшую в их поведении. Они больше не улыбались; они выглядели мрачными, решительными, они стали воинами — стойкими, дисциплинированными, гордыми. Их предводитель, выехав вперед, поднял руку и сказал:
— Остановитесь, вам следует подождать, пока не прибудет сам Одинокий Волк.
Тем временем в маленьком палаточном лагере разыгрывалась глубокая драма. Одинокий Волк, властный на вид человек средних лет, сидел на совете со своими воинами. То, чего все давно уже ждали, наконец случилось: скотоводы начали брать землю краснокожих под свои нужды, и настала пора либо подчиниться, либо отразить захватчиков. Подчиниться было тяжело, сражаться — безнадежно. Мир их все еще был узок, но они получили уже парализующее волю представление о мощи и беспощадной алчности белых людей.
— Мы можем перебить тех, что пришли сейчас, — сказал Одинокий Волк, — их немного, но за ними появятся солдаты и люди-пахари.
Наконец, поднялся говорить Белый Бизон. В былые дни он был великим военным предводителем, и его по-прежнему уважали, хотя он и сложил с себя полномочия вождя. Он сутулился, был сед и сморщен, но голосом по-прежнему силен, а взглядом зорок.