Отец Кейт ойкнул и в страхе отступил назад.
— Со мной-то ты смел, ведь бояться тебе нечего. Я стар и к тому же невооружен! — воскликнул он.
— И только поэтому, мистер Оливер? Ну нет, не только! Я вас не боюсь, потому что я вас наконец узнал. И вашу дочь тоже. Дочь банкира! Конечно же ей нужен в мужья не любящий ее человек, а авторитет! Пусть даже и преступный!
— Так вот какого ты о ней мнения? Тогда хорошо, что вы расстались. И жалеть об этом ты никогда не будешь.
— Жалеть? Я? Ну уж нет! Ни за что! — И, не сводя с банкира холодных глаз, Ларри снова залился неприятным для мистера Оливера хохотом. Затем, быстро развернув лошадь, выехал на дорогу и помчал ее в галопе.
Изумленный банкир посмотрел ему вслед, повернулся и направился к дому. От встречи с Линмаусом у него в душе остался неприятный осадок.
Из дому навстречу ему выбежала взволнованная Кейт.
— Папа, останови его! Пожалуйста! — закричала она.
Мистер Оливер схватил дочь и сжал ее в своих объятиях.
— Верни его! Крикни ему! — в отчаянии умоляла девушка. — Мне надо с ним поговорить. Я должна! Он же сошел с ума! Ты слышал его безумный хохот? Верни его!
Но банкир не выпустил дочь из рук. Без тени сомнения в голосе он заявил:
— Скорее верну своего злейшего врага, чем его. Слава Богу, ты теперь от него свободна! Я многих повидал на своем веку, но такого зверя еще не встречал. Нет, он хуже зверя. Просто дьявол! Поверь мне!
— Но папа! Я никогда не смогу его забыть! — причитала девушка.
— Девочка моя, я всегда желал тебе только счастья, — принялся успокаивать ее мистер Оливер. — Но по мне, так лучше видеть тебя мертвой, чем замужем за этим чудовищем. Он же погубит тебя!
Отец с дочерью еще разговаривали, когда Ларри Линмаус вернулся в городок. Он завел Фортуну в конюшню, стоявшую позади отеля, и попросил конюха:
— Дай ей самого лучшего овса.
Тот недовольно пожал плечами. Он в свое время лишился одной ноги и с тех пор был вынужден служить на конюшне. Став калекой, этот старик никогда больше не влезал на лошадь, но комплекса неполноценности у него из-за этого не появилось.
— Ну вот еще! — нелюбезно ответил конюх. — Что дам, то пусть и ест.
— Что-о? — рассердился Ларри.
Том Ламберт, так звали конюха, услышав угрозу, прозвучавшую в голосе молодого бандита, замер. Он был не из робкого десятка, всегда носил в кобуре старый, но никогда не подводивший его револьвер. Каждое утро, встав пораньше, Том спускался к реке и там в течение целого часа упражнялся в стрельбе. В Крукт-Хорне грохота выстрелов слышно не было — его гасили высокие крутые берега.